Три вальса (рассказы)

Звезды смотрели на ребят через дырки в крыше. Из дома доносились звуки радио — дедушка слушал последние известия. Стуча копытами, внизу никак не мог устроиться теленок. Изредка спросонья что-то болтали куры.

— Нет, не надо ей ничего говорить, — сказал Савва. — Я больше с ней играть не буду.

— Почему?

Савва натянул одеяло до носа, вздохнул, но ничего не сказал.

— Ну ладно, как хочешь, — сказал Коля. — Я ведь для тебя старался.

— Дедушка сказал, что на ферме зайцев много. Хотите, говорит, я вас туда на целый день отвезу? Там тоже речка есть, поглубже, чем здесь. Поедем?

— Конечно, на ферму лучше, — с готовностью сказал Коля.

Сон потихоньку подкрадывался, так как оба вдруг услышали, как шумит речка.

— И почему ее бабушка только на час отпускает и то со спасательным кругом? — пробормотал Савва.

Коля не ответил. Последние известия закончились. Теперь из окна вылетали и растворялись в ночи слова:

Вам возвращая ваш портрет,
Я о любви вас не молю.
В моей душе упрека нет,
Я вас по-прежнему люблю…

Артист (рассказ Коли Максимова)

В штаны хорошая рыба, конечно, не заплывет, но поймать можно. Только дергать нужно вовремя, а не как Савва — стоит, чешется, будто рыбы ждать его будут.

Вот раки — другое дело. С ними торопиться не обязательно. Они даже очередь соблюдают. Схватишь одного за панцирь — и на настил. Повернешься, а там уже другой на солнышко вылез.

Вот тут к нам Пашка и подошел. Возник сзади и смотрит, как мы раков выбрасываем.

— Вы приезжие? — спрашивает.

— Приезжие, — говорим.

Он сделал удивленное лицо, побегал вокруг:

— Из самого города?

— Из самого.

— Вот здорово! — говорит. — А меня Пашкой зовут. Я всю жизнь здесь живу, во второй класс перешел.

— А мы в третий, — говорим.

Он снова побегал, побегал вокруг:

— Раки — ерунда, — говорит, — я их мильон могу поймать. Лучше пойдемте, я вам крота под камнем покажу.

Вообще-то мы с Саввой в тот раз в кино торопились. Билетов у нас не было, но бабушкина кума — знакомая такая — обещала нам сбоку у рядов стулья поставить.

«Ладно, — думаем, — успеем», — и пошли Пашкиного крота смотреть.

Там камень большой недалеко от берега, а под ним дырка. Савва в эту дырку прутик сунул, потом я попробовал. Никакого толку. Тогда мы воду попробовали туда лить — опять ничего.

— Пошли, — говорю, — Савва, ничего там нет.

А Пашка уселся в тени:

— Есть, есть, — говорит, — наливайте побольше. Я его здесь еще в прошлом году видел. Теперь он, наверное, растолстел и застрял там.

— Сам своего толстяка доставай, нам некогда, — говорю, и мы пошли.

Пашка — за нами. Вернее, сначала остался, а потом догнал.

— Ну его, — говорит, — крота. Он меня еще укусит. Я лучше с вами до дому пойду.

Жара была, прямо пекло! Пока в гору шли, мокрые стали, будто из воды не вылазили.

Сначала Пашка не отставал, рядом бежал, потом вдруг растянулся на ровном месте, схватился за ногу и как завопит:

— Ой, нога!

Ну, мы, конечно, остановились, ногу осмотрели — ничего не видно. Обыкновенная нога, даже синяка нет. А он орет:

— Ой, не трогайте, больно!

Я Савве говорю:

— Притворяется, что ли? Не то, что синяка, царапины нет.

Савва говорит:

— А помнишь, Славка Топорик ногу сломал? Тоже ничего особенного не было, только нога покривела и все.

Я думаю: «Кто его знает? Рожица у этого Пашки хитрая, но, может быть, вправду сломал?»

В общем, мы Пашку кое-как до куста дотащили, сели в тень и стали думать, что делать, как быстрее до дому добраться?

Пашка нас слушал-слушал, а потом как завопит:

— Пить хочу! Дайте пить!

Еще не легче! Где мы ему в поле пить найдем? Стали обсуждать: идти домой или сначала обратно на пруд за водой сбегать?

Тут Савва повернулся и над головой сумку увидел. На ветке висела. Как мы ее раньше не заметили?

Савва в сумку заглянул и говорит:

— Коля, там две бутылки молока, хлеб и еще что-то в тряпке.

Я на Савву смотрю, Савва на меня.

А Пашка, как услышал про сумку, сразу:

— Ой, как раз молока хочу! Дайте молока!

Я говорю:

— Савва, может, одну бутылку возьмем и Пашке дадим?

— Ты что! — говорит он. — Сумка ведь не наша. Надо посмотреть, значит, здесь кто-то поблизости работает?

Стали смотреть. Во все стороны посмотрели — никого, только кузнечики да бабочки.

Тут Пашка вопли прекратил, говорит:

— Работает, работает. Я видел, там трактор за пригорком. Сломался, наверное, поэтому и не слышно.

В общем, Савва убежал за пригорок, а я с Пашкой остался. Он сразу же уселся поудобнее под кустом и как ни в чем не бывало стал меня обо всем расспрашивать: про город, про улицы, про всякие дела.

Сидим, разговариваем, он спрашивает — я рассказываю. Пашка рот открыл, забылся и больную ногу под себя подвернул.

Я говорю:

— Пашка, тебе не больно?

Он говорит:

— А чего?

— Да ты ж на больную ногу сел.

Пашка сразу глаза закатил, повалился:

— Ой, — говорит, — совсем забыл! А у вас пароходы и паровозы в городе есть?

— Есть, конечно, — говорю, — ты мне толком покажи, где болит?

— Не трогай! — орет. — Везде болит! Неужели они по улицам ездят?