Три века с Пушкиным. Странствия рукописей и реликвий

Да и судьбы детей, оставленных графиней Меренберг, за исключением старшей дочери Наталии Михайловны, переехавшей к матери в Германию и вышедшей замуж за прусского полковника фон Бесселя, сложились весьма трагично.

Перочинный ножик, или Несостоявшийся паж

А в Петербурге подросший Леонтий был отдан в Пажеский корпус, привилегированное учебное заведение, выпускниками коего прежде стали два родных дядюшки мальчика: Александр и Григорий Пушкины.

Пажеский Его Императорского Величества корпус, учреждённый ещё указом императрицы Елизаветы Петровны, считался престижным военно-учебным заведением (ранее – придворным) в Российской империи.

Пажеский корпус. По рисунку А.И. Шарлеманя

Ко времени поступления внука поэта в Пажеский корпус тот претерпел значительные преобразования: два старших класса уравнены (и по преподаванию дисциплин, и по структуре) с пехотными юнкерскими училищами, четыре же младших класса – со старшими классами военных гимназий.

Двенадцатилетний паж Дубельт считался добросовестным воспитанником и числился у наставников на хорошем счету. Хоть и не раз получал замечания из-за горячности и вспыльчивого нрава. И эта-та вспыльчивость сыграла с ним прескверную шутку. Однажды, когда Леонтий Дубельт готовился сдать только что законченный чертёж – он особо преуспел в искусстве черчения и каллиграфии, – товарищ по парте, вероятно из зависти, толкнул его, да так сильно, что чернильница опрокинулась и залила чертёж. Кровь бросилась в голову, и обезумевший от гнева и досады Леонтий пырнул обидчика перочинным ножиком в бок.

Поднялась суета, раненого пажа срочно доставили в лазарет (рана, по счастью, оказалась лёгкой, поверхностной), а полный душевного смятения Леонтий выбежал из корпуса. Он точно был уверен, что его обязательно предадут суду и… расстреляют. Нет, лучше он сам будет себе судьей и свершит расправу. Войдя в пустой кабинет деда, он нашёл его револьвер (на беду, заряженный) и разрядил себе в грудь…

Истекавшего кровью подростка обнаружила тётушка Елизавета Петровна, она же и приняла срочные меры для спасения юной жизни.

Рана оказалась тяжёлой, но не смертельной. Молодость взяла своё: Леонтий выздоровел. А вот застрявшую в межреберье пулю врачам извлечь так и не удалось. Следом явилась новая напасть: у юноши стали случаться припадки эпилепсии – падучей, как говаривали в старину.

Вот строки устава Пажеского корпуса, что должны были вызубрить его воспитанники: «Пажеский корпус есть училище для образования нравов и характера, и в котором имеют быть преподаваемы нужные офицеру познания… корпус сей есть совокупно таковое воинское установление, где благородное юношество чрез воспитание приуготовляется к воинской службе строгим повиновением, совершенною подчинённостью и непринуждённым, но добровольным выполнением должностей своих. Будущее счастие и слава сих молодых дворян зависит от упомянутых обстоятельств».

Нет, не зря в уставе Пажеского корпуса прописаны были поистине вещие слова о будущей счастливой судьбе его воспитанников и связи той с непреложными «обстоятельствами». Для пажа Леонтия Дубельта, пренебрегшего правилами, те обстоятельства сложились дурно…

С Леонтием был дружен его двоюродный брат Николай, младший сын генерала Александра Пушкина. Ему-то и запомнились приступы неукротимого бешенства, что случались с братом позже, во время обострения болезни. Память Николая Александровича сохранила яркий эпизод, когда его отец отчитывал за что-то провинившегося Леонтия; тот же, не смея перечить любимому дядюшке, в клочья изорвал зубами свою кожаную портупею. Похоже, что Леонтий Дубельт ко времени очередного проступка имел уже младший офицерский чин.

Нельзя не упомянуть: все близкие Леонтия, в их числе и кузен Николай, свято веровали, что взрывной необузданный характер юноша «унаследовал от отца». Прежде, во время семейных ссор, обуреваемый ревностью Михаил Леонтьевич Дубельт не сдерживался и бросался на свою молодую жену. По свидетельству подруги Наталии Александровны, супруг чуть ли не вонзал в неё шпоры, крича в бешенстве: «Вот для меня цена твоей красоты!»

Да, известно, ревнив был и Александр Сергеевич, но его ревность не принимала столь уродливых и безобразных форм. Все его душевные волнения заканчивались лишь шутливыми назиданиями для юной Натали или осторожными укорами.

Видимо, всё же отцовские гены сыграли с отроком Дубельтом злую шутку. Воспитанник Леонтий Дубельт после несчастного случая на уроке черчения и попытки самоубийства из Пажеского корпуса был отчислен.

Однако стараниями дедушки Петра Петровича Ланского и дяди Александра Александровича Пушкина мальчика определили в Морской кадетский корпус.

Мичман Дубельт