Три великих жизни [сборник 1968]

Лекции его в колледже, в силу своего предубеждения против лекций вообще, Дарвин не посещал. Теперь же, в природе, Дарвин провел под руководством Седжвика такие три недели, когда не только каждый день, но каждый час был важен для всей его последующей жизни. Он учился разбираться в геологии целой страны.

Но как далек был Дарвин от мысли, что очень скоро придется ему это делать одному в далеких странах!..

Через три недели Дарвин распростился с Седжвиком и пошел, держась карты и компаса, через горы домой, в Шрусбери. Он спешил к началу охоты, ибо «…счел бы себя сумасшедшим, если бы упустил первые дни сезона охоты на куропаток ради какой-нибудь геологии или другой науки».

Дома его ждало письмо от Генсло.

Чарлзу предлагалось отправиться в качестве натуралиста в путешествие на корабле «Бигль».

«Я заявил, что считаю Вас из всех, кого я знаю, наиболее подходящим для этой цели. Я утверждаю это не потому, — писал Генсло, — что я вижу в Вас законченного натуралиста, а по той причине, что Вы весьма специализировались в коллекционировании, наблюдении и способности отмечать все то, что заслуживает быть отмеченным в естественной истории… Не впадайте из-за скромности в сомнения или опасения относительно своей неспособности, ибо — уверяю Вас — я убежден, что Вы и есть тот человек, которого они ищут».

Какая необыкновенная удача! Мечты о путешествиях могли осуществиться.

Согласен, разумеется; Чарлз был согласен!

Но отец его не давал согласия, считая путешествие «бесполезным», «диким» предприятием.

Покорный отцу, Чарлз отправил Генсло письмо, в котором благодарил его, но отказывался от предложения ехать на «Бигле».

К счастью, отец сказал, что все же разрешит путешествие, если хоть один здравомыслящий человек посоветует ехать: он был уверен, что такого человека не найдется. Но такой человек нашелся, и притом почитаемый всеми за весьма здравомыслящего. Это был дядя Джосия Веджвуд. Он просил доктора Дарвина отпустить сына, считая, что Чарлз, «находясь в экспедиции, будет продолжать тот же путь изучения науки, на котором он стоит и сейчас». С мнением дяди Веджвуда доктор Дарвин очень считался и немедленно разрешил сыну поездку.

На другой же день, 2 сентября 1831 года, поздно вечером Чарлз был в Кембридже, ожидая переговоров с Генсло. Через три дня он уже писал сестре Сюзанне из Лондона о своей встрече с капитаном Фиц-Роем: «Я даже и не пытаюсь передать тебе, какое он произвел на меня прекрасное впечатление, потому что ты мне не поверишь… В одном я совершенно убежден: никто не мог бы быть более откровенным и любезным, чем он в беседе со мной».

Начались энергичные сборы в дорогу, покупка снаряжения и других необходимых предметов.

Потом Дарвин переехал в Плимут, где ремонтировался «Бигль». Он познакомился с экипажем судна; устраивался в отведенной ему каюте; томился вместе со всеми вынужденной задержкой «Бигля». И в то же время уже грустил по родным: «Ведь мне очень больно думать о том, что я покидаю всех, кого я так люблю, — пишет он в эти дни сестре Сюзанне, — на такой длительный срок».

Но решение было принято. Рассудок говорил, что ехать нужно, и юноша преодолевал печаль разлуки с родными, боязнь перед неведомыми опасностями пути и «…был в прекрасном настроении с тех пор, как все было решено…»

Глава VI Что видел Дарвин с корабля «Бигль»

Из всех картин, глубоко запечатлевшихся в моей памяти, ни одна не превосходит величественного вида девственных лесов, не тронутых рукою человека… для молодого натуралиста ничего не может быть полезнее путешествия в отдаленные страны…

Ч. Дарвин

Мухолов и философ