Три великих жизни [сборник 1968]

В самом центре на узком острове лежит древний город Ярла, Стаден, а к нему примыкают еще два острова, «точно две лодки, причаленные к бокам большого корабля». Город занял столько островов и полуостровов, что виды его постоянно сменяются новыми; повсюду необычайная смесь скал, леса и зданий. Подчас понять нельзя, каким чудом прилепились и держатся деревянные дома, выкрашенные в красный цвет, по ущельям и обрывам скал. Взобравшись на самую высокую и скалистую часть южного предместья Зёдермальма, «мы очутимся на расколотой первобытной каменной массе, и перед нами раскроется превосходная картина: весь город точно плывет в море. С одной стороны вы видите Меларн с замками и дворцами, с другой — острова, в высшей степени разнообразные… а направо море домов Стадена и Риддэргольма (остров — В. К.), над которыми возвышается королевский, замок… а позади простирается Зёдермальм с своими то подымающимися, то опускающимися массами домов. Где прекращаются дома, там возвышаются холмы гранитной почвы, пустынные, как поток застывшей лавы, и, наконец, их окаймляет первобытный лес — эта неизбежная рамка шведского ландшафта».

Особенно красив город в часы заката солнца, когда розово-золотой отблеск вечерней зари ложится на главы церквей, зданий и дрожащей полосой скользит по волнам пролива.

Сколько интересного мог бы дать Стокгольм для Линнеуса, побывавшего уже во многих столицах мира! Город, такой своеобразный по расположению и местонахождению, город шведской истории.

В Стадене, с его узенькими, кривыми улочками, идущими почти без всякого плана, он увидел бы старую биржу, банк, монетный двор, у набережной — купеческие суда! Старинные мрачные здания, названия улиц, взятые из мифологии, — Плутона, Прозерпины, Юноны и всех девяти муз. Он непременно зашел бы в церковь на Риддэргольме, что называют пантеоном шведских королей.

«Пилястры, которые поддерживают свод, украшены гербами, трофеями и знаменами погребенных здесь людей. Здесь, куда вы ни взглянете, везде знамена и оружие. Военные трофеи из пурпура, саркофаги из гранита и порфира — везде воспоминание о битвах и о славе шведского оружия… Могильная тишина изредка нарушается только шагами любопытных, которые приходят осматривать церковь; потом в ней снова наступает тишина, и только по ночам иногда, как рассказывает шведский народ, когда стране грозит какая-нибудь опасность, мечи и латы с шумом ударяются друг о друга».

Как все это могло быть интересно и полезно для молодого ученого, страстно желавшего служить своей родине, способствовать ее процветанию. Натуралист, привыкший вести себя в природе «подобно рыси», натуралист с широким кругозором, любящий все три царства природы, нашел бы для себя большое поле для исследований.

Одному озеру Меларн можно было бы отвести для исследований несколько лет.

Озеро Меларн — единственный большой фиорд, имеющийся в Швеции. Все оно может быть с успехом названо большой природной гаванью Швеции, — так удобны его проливы, заливы и устья рек для стоянки судов.

А впрочем, озеро ли это? Ведь можно часами кататься по Меларну и не понять, что́ перед нами: суша, изрезанная каналами, или озеро с тысячью островов?

Парусные суда и лодки скользят между каменными громадами. Чайки задевают крылом зеркальную гладь и опрокинутое в нее голубое небо, вместе со скалами и лесом.

Часто скалистые острова круто обрываются, и этот обрыв продолжается под водой…

На одной стороне Меларна стоит древний королевский за́мок Грипсгольм; его круглые башни видели многое из скандинавской истории. Немало кровавых драм разыгралось в его обширных залах, подземельях и тайниках, он служил шведским королям и Версалем, и, при надобности, местом тюремного заключения и ссылки. В залах за́мка собрано множество знамен, оружия, портретов, картин…