Три веселых зайца

— Ты поч-чему не здороваешься? И лапкой в грудь толкнул.

А худенький заяц сощурил левый глаз, схватил Рваного Бока за плечи, чик правой ногой — и Рваный Бок на лопатках.

Вскочил он тут же и говорит:

— Так-то и я поборю, а вот давай крест-накрест возьмемся,

— Давай.

Сощурил худенький заяц правый глаз, обхватил Рваного Бока крест-накрест, прижал к животу. Рваный Бок охнул. Под левой лопаткой у него что-то хрустнуло. Лапки разжались. А худенький заяц скрипнул зубами, чик левой ногой — и Рваный Бок опять на лопатках.

Вскочил он, сконфуженный, отряхивается, говорит:

— Я бы тебя поборол, да сам подсекся. А вообще-то ты молодец. И приемчик у тебя хороший. Но и я сильный. У меня дед ловким был. Никто против него устоять не мог, все падали. Тебя как зовут?

— Пушок.

— А я Рваный Бок. Видал? — и показал зажившие царапины на боку. — Это меня медведь Спиридон из берлоги вышвырнул. Ты где живешь?

— У Маньяшина кургана.

— А я здесь, недалеко. Сосну с кривым сучком знаешь?

— Это возле которой черепаха Кири-Бум по средам сказки рассказывает? Знаю.

— Так вот, в сторонке от нее елочка растет. Там. Хочешь, пойдем ко мне. Сегодня ты моим гостем будешь, а завтра я твоим. Так и будем в гости друг к Другу ходить, а?

— Пойдем, — согласился Пушок.

И зайцы весело поскакали к сосне с кривым сучком.

КЛЮЧИК ОТ СЕРДЦА

Подружился Рваный Бок с Пушком, и стали они частенько вместе бывать. Вместе на полянках паслись, вместе бегали поглядеть, что на колхозных огородах растет, вместе по роще гуляли.

Один раз идут они по просеке, смотрят — Енот сидит под липкой и слезы по щекам лапой размазывает. Спросил у него Пушок:

— Ты что носом хлюпаешь?

— Медведь Тяжелая Лала обидел. Я кувшинку из речки достал, а он отнял, к себе унес.

— Ах он кряхтун, лиходей, — заругался Пушок, — Это что же он, сам себе достать не может? На силу надеется? Идем, я тебе помогу.

Но Енот и лапами замахал:

— Какой из тебя помощник... Маленький ты. Тебя чтобы увидеть, и то наклоняться надо. Куда тебе с медведем бороться.

— А меня не видеть — слышать надо. Идем.

— Нет. Я уж с волком ходил, А медведь на него так рявкнул, что волк и хвост поджал.

— Ах он каналья, горлодер. На рык надеется. Ну, я ему покажу. Идем, у меня ключик от сердца есть.

— Оно у него медвежье.

— У меня и от медвежьего есть. Идем.

— Нет, не пойду, — отказался Енот и в куст вдвинулся: свяжешься с этими зайцами, беды потом не оберешься. — Я лучше другую кувшинку достану.

— Зачем другую? Свою сейчас от медведя получить. Жди нас здесь. Идем, Рваный Бок, надо помочь Еноту.

Неподалеку от берлоги Пушок сказал другу:

— Спрячься, я один с ним поговорю.

И крикнул:

— Эй, дома ли хозяин?

— Чего тебе? — высунул медведь Тяжелая Лапа голову из окна.

— Говорят, ты Енота обидел. Он кувшинку себе из речки достал, а ты отнял. Правда, что ль?

— А тебе-то какое дело?

— Мне-то вроде и никакого, да тебя жалко. Он, Енот-то, говорит: «Пойду сейчас по роще и всем расскажу, что у меня медведь Тяжелая Лапа кувшинку отнял». А я ему и говорю: стой, погоди. Зачем же ты его так позорить будешь? Ведь ему потом нигде появиться нельзя будет. Как только увидит кто, так и скажет сейчас же: «Вот он, медведь-то, что кувшинку у Енота отнял».

Задумался медведь Тяжелая Лапа. А что? И в самом деле стыдно будет по роще ходить. Смеяться будут: на кувшинку польстился. Поглядел исподлобья на зайца, спросил:

— Неужто рассказывать хочет?

— Вот именно. Я сначала не поверил, а потом вижу — такой расскажет. Вот, думаю, беда какая. Надо, думаю, спасать медведя Тяжелую Лапу. Неужели он настолько оплошал, что на чужое зариться начал? Стой, говорю, погоди, Енот. Тут что-то не так, разобраться надо. А он как начал кричать: «Да он всегда таким был — на чужое падким».

Поежился медведь, пошевелил плечами,

— Ишь, проворный какой обзываться.

— Вот и я ему говорю: «Погоди, Енот, не спеши, Не мог тебя медведь Тяжелая Лапа всерьез обидеть. Нужна ему твоя кувшинка, чтобы он из-за нее позорился. Он, гляди, просто пошутил».

Обрадовался медведь заячьей петельке, ухватился за нее.

— Ну конечно, пошутил я, а он уж и сразу — по роще пойду. Какой... шуток не понимает.

— Вот и я ему говорю: «Погоди, Енот, хорошего медведя оговаривать. Вот сбегаю я к нему, если не шутит он, иди тогда по роще, говори всем, как он обидел тебя, пусть все знают».

— Нет, нет, пошутил я.

— Ну, вот и добро. Давай тогда кувшинку, я ему отнесу.

И заскреб медведь пятерней в затылке: не хотелось отдавать кувшинку Еноту — разве он для того ее брал, чтобы отдать? Но и обидчиком прослыть не хотелось.

Отдал.

Увидел Енот — несут зайцы кувшинку. Удивился:

— Как это он отдал ее?

— Так я же тебе сказал, — улыбнулся Пушок, — что есть у меня ключик от сердца. Словом зовут его, ключик мой, К каждому сердцу его подобрать можно. Сказал тебе его, а ты и задумался. И отмягчело твое сердце, отомкнулось... Бери, ешь свою кувшинку. Да впредь расторопнее будь, не попадайся с кувшинками на глаза медведям.

По тропинке к Бобровой запруде черепаха Кири-Бум ползла. Спросила: