Три весёлых зайца

Вот уж одни головы остались.

А вот уж и вовсе скрылись, и только далеко-далеко у горизонта покачиваются три заячьих уха — одно длинное и два чуть покороче. Потом и они пропали.

И грустно стало Пушку. Вернулся он домой. Сел на крылечко, сидит, смотрит на морковку, а на душе такое, словно потерял он что-то и теперь никогда-никогда не вернёт.

До поздней ночи сидел Пушок на крылечке и всё думал, думал, а потом поднялся, прошёл в дом. Зажёг лампу и сел у окошка писать письмо в Белоозёрский лес зайцу Серёже. Придёт Рваный Бок, а уж его письмо дожидается.

— Может, ему с моим письмом не так тоскливо и одиноко на чужбине будет. Мне грустно, но я-то дома, в родной роще, а ему каково: и без меня, и без рощи родимой — совсем караул.