Три войны

Андрей закатил глаза, поманив пальцем одного из городских стражников. С разрешения начальника караула стражник был отпущен на один час с наказом сопроводить господ драконов до точки рандеву.

На портальной площадке было немноголюдно. Не считая магов-операторов, в зале было всего четыре человека и одна черная дракона (Ания решила следовать за мужем до конца). Каким образом она узнала, где расположена портальная площадка, сумев добраться до нее быстрее суженого, осталось загадкой. Помимо магов и жены Андрея на площадке находились тройка грифонов, нервничающих от опасного соседства, и тройка наездников, переживающих за питомцев. Один из наездников показался Андрею знакомым. Всадник нежно погладил черного, как смоль, грифона и зашептал успокаивающее заклинание.

— Риго? — боясь ошибиться, осторожно спросил Андрей грифоньего наездника, остановившись рядом с Анией.

Человек замер, потом медленно обернулся:

— Керр?!

* * *

— И что он сделал? — переспросил Андрей.

— Согласился на предложение нашего некроманта, — бросив взгляд на черную тушу драконы, каким-то убитым голосом ответил Риго. Худой никак не мог представить эту зубастую громадину женой Керра. — После того как от орков остались кучи обугленных костей, Тимура всенародно объявили героем, да только мало кто знает, что герой больше напоминает овощ.

— …?! — Взлетевшие вверх и скрывшиеся под челкой брови Андрея наглядно высветили удивление.

— Молчун слишком сильно слился со стихией огня и некромантией, сейчас его разум в плену иллюзий и пожирает сам себя, — пояснил Риго. Дракона, выпустив из ноздрей тонкую струйку дыма, вздохнула. Закованные в железо громадные воины, перекрыв выходы, казалось, превратились в статуи, и только стройная эльфиечка, которую никоим образом нельзя было причислить к pay, с любопытством рассматривала грифонов. Полуптицы искоса поглядывали на девочку, но агрессии никто не проявлял. Риго непроизвольно дернул плечами: давно он не испытывал чувства полной беспомощности. Сегодня память сжалилась, договорилась с суровой реальностью и подарила возможность ощутить себя букашкой на игле любителя засушенных насекомых. Было в живых статуях нечто потустороннее, заставляющее мурашки иррационального страха бегать с утроенной скоростью. Страшно, Риго, еще раз посмотрев на угольно-чешуйчатую спутницу друга, задумался. Мысли у него были шальные, к разговору они никак не относились. Парень почему-то пытался представить себе, как Керр… мм… «общается» с крылатой красоткой, они любятся в драконьем обличии или… Тьфу, лезет же в голову всякая Таргова отрыжка… А человек с драконой может? Тьфу!

— Странно, с трудом верится, что ректор бросил спасителя на произвол судьбы и не нашел толкового мага-разумника.

— В том-то и дело, Керр! Старые пердуны испугались мощи примененного заклинания, решив списать Тима в расход. Я не знаю подробностей, но некоторые длинные языки из окружения нашего доброго губернатора трепали о желании над-князя и Этрана сжечь книгу. Последнего остановило появление под стенами Ортена армии лесных эльфов. Вот тогда они забегали, губернаторские штафирки привели в поместье Тима лучших колдомедиков и разумников, впрочем, их усилия пропали впустую — они не смогли пробиться к его разуму. Слишком поздно, Керр, слишком поздно. — Риго наконец избавился от навязчивых мыслей и мог мыслить более или менее связно, он все время забывал о второй ипостаси товарища, и с чего он решил, что Керр отдает предпочтение человеческим женщинам. По рассказу того же Тимура, их друг, находясь в драконьей ипостаси, пользуется популярностью у противоположного пола. То красная дракона у него, то черная. Эстет, Тарг ему в печень.

— Тогда объясни мне свое присутствие на портальной площадке.

— Хм-м, если начать разбираться, то меня могут назвать дезертиром, — Риго грустно улыбнулся, — я с парнями сбежал из расположения крыла.

— Зачем?

— Затем, чтобы попасть в Киону. В столице есть несколько очень сильных разумников… Не могу я его бросить, словно гнилую морковь на грязной грядке. Молчун, можно сказать, заставил меня заново жить после ранения. Я тогда думал, что на всю жизнь останусь калекой, красавчиком с изуродованным шрамами телом и лицом.