Три вокзала

— Он объявил Праздник любви и подарил по букету всем замужним женщинам, которые пришли на Красную площадь. В тот день погода была прохладная и немного облачная. А Путин хотел, чтобы все было идеально, поэтому он приказал посолить облака. У нас делают так перед каждым парадом. Самолеты летают туда-сюда и посыпают облака солью. «Соль» — гранулы сухого льда, йодистое серебро или жидкий азот в мешках, как с цементом на стройке. И вот — летчики сбрасывают эти мешки, они взрываются в воздухе, из них летит порошок. Из всех, кроме одного…

— Да перестань! Хорошо, у тебя детей нет, а то бы ты их этим пугал! — вмешался Аркадий.

— Один мешок, — невозмутимо продолжал Виктор, — летит на город с высоты десяти тысяч метров как, ну, в общем, тот самый цемент со стройки. Пилоты боятся, что мешок угодит прямо в Кремль. Поэтому просчитываются все возможные варианты. Ну, заставьте вы садануть мешком так, чтобы он лопнул в воздухе — иначе рискуете прикончить какую-нибудь мамашу на Красной площади. Не сделаете этого — и вы рискуете не удержать самолет. Плюньте на все — и вы можете стать свидетелем самого невероятного политического убийства в истории. Конечно, закончилось все тем, что Кремль остался сзади, а мешок упал на жилой дом, провалился через крышу и три этажа, прежде чем оказаться в помойном ведре. Я называю это — Стрела Путина!

Аркадий не находил себе места. Но не понимал, почему. Вдруг ему показалось, что он слышит, как щелкнул замок.

— Извините, — Аркадий встал и вышел на лестницу. В квартире Ани тихо играла музыка. Самба.

Аркадий постучал. Ответа не было, он позвонил. Потом постучал снова, потом присел и разглядел под дверью свет. Дверь была закрыта, он принес кредитку, чтобы открыть замок.

Виктор тоже вышел из квартиры вслед за Аркадием:

— В чем дело?

— Вели Жене и Мае оставаться в квартире и никуда не выходить.

Аркадий втиснул карточку в щель между замком и дверью. Метод примитивный, но дверь поддалась и открылась.

Квартира Ани была зеркальным отражением квартиры Аркадия. В ней были веселые шелковые цветы, крашеные стулья и обычный житейский беспорядок. Стены гостиной закрывали картины. Главным образом, ретро — социалистический реализм с некоторой ухмылкой. На кухне властвовала машина для кофе-эспрессо — большая, как в кафе, с медными рычажками. Трудно было найти следы того, чтобы на плите готовили — только в микроволновой печи, списки телефонов для заказа еды на дом. В мойке стоял пустой стакан.

Аркадий позвал Аню по имени. Ответа не было.

Виктор уже успел достать из кармана латексные перчатки (и теперь их натягивал). Аркадий задал себе вопрос, у многих ли мужчин в кармане можно было найти латексные перчатки — на всякий случай.

Комната Ани выглядела как кабинет ученого — штабели книг и папок, компьютер и фотографии Александра Ваксберга на пробковой доске. Сердце Аркадия ухало, как будто говоря: теплее.

— Здесь, — крикнул Виктор. — В спальне.

Аркадию показалось, что спальня была яркой и захламленной, здесь было множество произведений искусства и фотографий. Он сосредоточился на Ане. Она лежала на спине между секретером и кроватью, ее длинная ночная рубашка была задрана до талии. Правая лодыжка соприкасалась с левой, руки откинуты назад и мягко касались — прямая иллюстрация пятой позиции. У нее не было ни пульса, ни дыхания, она вся посинела.

«БОГ — ДЕРЬМО» — было написано аэрозолем на стене над ней. Краска еще не успела высохнуть, пахло ацетоном. Виктор вертелся на месте, где стоял, как будто они оказались на краю пропасти.

Аркадий уже читал надпись на медицинском браслете для скорой помощи у нее на запястье.

Молоко.

У некоторых людей бывают смертельно опасные аллергические реакции — на арахис, на моллюсков. Один кусочек — и их иммунная система начинает активно бунтовать, развивается анафилактический шок: останавливается сердце, а легкие плотно сжимаются. Аня была синей из-за отсутствия кислорода. Но смерть пока ждала рядом, мозг еще жил один на один с самим собой. Аркадий встал рядом с Аней на колени, чтобы заглянуть в глаза. Зрачки сохраняли форму, еще не успев расплыться. Он посветил фонариком — зрачки сузились.

— Она еще жива… — Нужно было добавить «пока еще жива…», потому что без кислорода клетки мозга умирают через две минуты. Через четыре минуты половина мозга превратится в неорганическое вещество. Когда приедет скорая помощь, она, конечно, уже умрет.

Аркадия озарило. Аня не ела, она выпила кофе.

Набор средств скорой помощи — белая с красным крестом пластмассовая коробка — единственный предмет в холодильнике. В ней была пластмассовая маска, прикрепленная к резиновой груше, и шприц с адреналином.

Аркадий проверил иглу и всадил ее Ане в бедро. Она немедленно вздрогнула, и сердце снова стало биться.