Три времени года в бутылочном стекле

– Ты всегда вроде стараешься никого ни в чем не обвинять, но всегда обвиняешь, – сказал он, отвернувшись. На нем была белая рубашка и зеленый галстук в цвет логотипа компании. На бейдже, прикрепленном к нагрудному карману, была написана должность и просто имя, без фамилии. И, действительно, в строгой одежде он был больше Константином, чем милым, чудаковатым Капустой, хотя Алисе больше нравился второй.

Она пожала плечами.

– Дело во мне? Это я делаю их всех одноразовыми? Или я сама одноразовая?

– А я для тебя тоже одноразовый? – словно не слушая ее, спросил Капуста. Голос его казался рассерженным, но лицо оставалось грустным и смиренным.

Алиса много чего могла бы ему сказать. Ей хотелось вцепиться в него и не отпускать, ей хотелось повиснуть у него на шее, кричать признания прямо в ухо, хотелось даже надавать ему пощечин, но она смогла только выдавить из себя:

– Нет, ты не одноразовый…

И почему-то звучало это неубедительно.

Капуста, заранее прищурившись, затушил сигарету.

– Лиса, я хочу тебя спасти, правда, – сказал он, развернувшись к ней и положив левую руку ей на плечо, – я ведь еще осенью сказал, что тебя нужно спасать, и я действительно хочу это сделать. Но я не могу понять, от кого тебя спасать. И ты сама, по-моему, этого не знаешь. Ты уж разберись.

Алисе не нравилось, когда ее имя сокращали подобным образом. Она никак не ассоциировала себя с этой непонятной «Лисой», и ей казалось, что настоящая Алиса куда-то выпадает в этот момент. Даже странно, что она до сих пор никого не одернула по этому поводу. Каждый раз находились какие-то более важные моменты в разговоре. Вот и сейчас она просто сказала с грустной улыбкой:

– Наверное, я с трудом верю, что кто-то может хотеть спасти меня просто так.

Капуста должен был что-то ей ответить. Должен был признаться в чем-то важном, что поменяло бы всю направленность разговора и, может быть, ее дальнейшие действия, он должен был обнять ее, должен был не дать ей уйти, но ничего этого он сделал.

– Мне пора. Я позвоню вечером, – сказал он и, войдя обратно в здание, захлопнул за собой дверь, не оглядываясь.

Алиса почувствовала себя дурой. Она еще немного постояла под дверью, чертя непонятные символы на асфальте носком ботинка, но потом все же встряхнулась и пошла прочь. День был солнечный, радостный, как обычно, и от этого становилось еще тошнотворней. Она вернулась на Галерею и медленно пошла мимо торговых точек в сторону моря. Вход в магазин «Детский Мир» был украшен воздушными шарами, а с площади напротив доносилась громкая музыка. Там толпились мамы с детьми, у каждой второй в руках был фирменный стаканчик из соседней кофейни, а дети верещали, играли в догонялки и плясали с аниматорами, одетых в плюшевые костюмы крокодила Гены, Чебурашки и странной желтой собаки. От этого праздника жизни Алиса невольно скривилась и уже хотела быстро пройти дальше, как в нее кинули мячом.

– Эй, ты! – закричала желтая собака голосом Вадима. – Иди сюда!

– Это мой мячик! – возмутилась маленькая девочка.

– Верни мяч! – веселилась собака.

Пришлось подойти и отдать ребенку мяч. Девочка моментально испарилась.

– Что за идиотский наряд? – спросила Алиса, оглядываясь по сторонам. От шума галдящих детей и дурацкой музыки ей тоже хотелось испариться, подобно девочке с мячом.

– Это щенок Дёма, символ «Детского Мира». У него сегодня день рождения, мы тут разные конкурсы проводили, заманивая рыбок в наши сети, – ответил Вадим, сверкая глазами из Дёминой открытой пасти.

– У кого день рождения, у Дёмы?

– У «Детского Мира», глупая. Вообще, у него каждые полгода день рождения, иногда даже чаще. В прошлый раз я надел костюм хвостом вперед и чуть не испортил этот великий праздник.

Алиса с интересом обошла его сзади. Хвост у Дёмы был маленький и острый.

– Дети так смеялись, – продолжал Вадим, отвлекаясь периодически на фото с маленькими потребителями детской индустрии, – а родители не оценили шутки. В итоге, меня заставили переодеться и оштрафовали на косарь. А ты к этому ходила?

– К этому, – подтвердила Алиса. Ее тут же впрягли в общее веселье – Чебурашка выдал ей воздушный шарик, а одна мамочка попросила сфотографировать их семью с крокодилом.

– Он достал со своей меланхолией. Думаю, начистить ему сегодня рыло. Слушай, хочешь прикол?

– Мечтаю.

На животе у Дёмы был большой карман, как у кенгуру.

«Наверное, он австралиец», – пронеслось у Алисы в голове.

Из кармана Вадим выудил маленький МР3 плейер, что-то там нажал и надел на Алису наушники.

– Включи, когда я махну рукой! – прокричал он и отбежал в сторону.

Вокруг него сразу с громким хохотом столпились дети. Вадим быстро изобразил для них вялый акробатический кульбит и махнул рукой. Алиса послушно нажала на кнопку. В наушниках заиграла «Гражданская оборона» в акустике. Вадим, видимо, знал эту композицию посекундно и начал открывать рот одновременно с Летовым:

Это было не со мной,

Это было наугад,

Кто разбил мое окно?

Кто разбил мои очки?68

(он изобразил очки на лице Демиными плюшевыми лапами)