Три времени года в бутылочном стекле

Алисины глаза слипались, а голоса Вадима и Капусты стали отдаляться и звучали уже как эхо где-то в глубине старого дома. Алиса унеслась с ночного пляжа и оказалась в парке своего детства, под яблоневым цветом, возле заброшенного фонтана, и все было, как раньше, много лет назад, только не было рядом деда, а фонтан работал. Вода с сильным напором выбивалась из центрального отверстия и уже в воздухе распадалась на множество тонких струек, вода была прозрачная и пахла солью. В фонтане плавали маленькие серебристые рыбки, похожие на афониных с маминых картин.

«Это же ставрида», – догадалась Алиса, – «двести за кило, тысяча на ведро».

Пляжная кошка уже терлась об ее ноги, волоча за собой пустое ведро для рыбы. Видимо, решила не мелочиться.

– Я же не в жизнь ее тебе не поймаю! – жалобно сказала Алиса кошке и проснулась.

Капуста и Вадим стояли неподалеку и орали друг на друга. Для Алисы эта картинка стала уже дежурной за последние полгода, поэтому отреагировала она слабо и только протяжно зевнула. Сон был дурацкий, но его хотелось досмотреть.

– Они ведь не поубивают друг друга, верно? – сонно спросила она у Павла, примостившегося к ней на плед и тоже кивающего носом. Тот отрицательно помотал головой.

– А что у тебя, карандаш ломается, холодно, темно?71 – самым издевательским тоном орал Вадим на Капусту, и голос его терялся в шуме моря.

– Капитан Колесников пишет вам письмо, – пробормотал Павел, и Алиса снова отключилась.

Теперь она сидела напротив мамы в их старой однокомнатной квартире. Мама ожесточенно давила на педаль швейной машинки, желая, видимо, одеть в болоневые плащи полмира.

– А где папа? – услышала Алиса свой голос, но не смогла по этому голосу определить, сколько ей было лет.

– Ты сама знаешь, где папа.

– В Китае?

– Он у нас любитель всего китайского, – проворчала мама. Она была молодой и немолодой одновременно.

– Порисуем? – тоскливо спросила Алиса. Ей почудился запах шариковой ручки, и она подумала, что только единичные чернила пахли так, как в детстве, и для нее уже стало привычкой нюхать каждый исписанный листок.

– Нет, – ответила мама и отложила шитье. Взгляд у нее был усталый, – пора тебе идти дальше.

– Я не знаю, куда.

– Подумай. Ты справишься.

– Но я – не ты.

– Ну и хорошо, – улыбнулась мама, – потому, что ты – лучше.

Где-то высоко, во дворах, завыла собака, но от этого далекого звука Алиса подпрыгнула и окончательно проснулась. Часов у нее не было, и, хотя вокруг было также темно, ей показалось, что утро уже близко. Костер еще тлел, Павел посапывал рядом, а Капуста с Вадимом стояли теперь напротив костра и спокойно разговаривали. В левой руке у каждого была бутылка пива, а в правой дымилась сигарета. Буря, видимо, либо уже случилась, либо миновала.

– Меня отец тогда с собой взял, – вполголоса говорил Вадим, не отрывая взгляда от краснеющих углей, – я его так давно не видел, я его и после этого еще очень долго не видел, а тут он пришел и сказал, что возьмет меня на праздник, где будет газировка и я познакомлюсь с младшим братиком.

– Ну?..

– Ну, а ты вел себя там, как маленький утырок…

– Но я и был маленьким, – обиженно проговорил Капуста, – мне никто не говорил, кто ты. Я думал, ты просто мальчик…

– На первое были плоды просвещения, а на второе – кровавые мальчики!..72

Оба не в тему засмеялись. Алиса растолкала Павла:

– Вы завтра все работаете?

– Мы всегда работаем, – пробормотал Павел, не открывая глаза, и снова вырубился.

Алиса встала и потянулась. Темнота вокруг начала действительно немного рассеиваться, а восточная часть неба – едва заметно розоветь. Увидев ее пробуждение, Капуста резко отставил пиво, выбросил сигарету в дотлевающий костер и перешагнул прямо через него к Алисе.

– Ты не замерзла? – спросил он, подойдя к ней вплотную и взяв в ладони ее лицо.

– Нет. Только не пойму, зачем я просидела здесь всю ночь.

Капуста тихо рассмеялся и прижал ее к себе:

– Спасибо тебе за это. Это очень важно для меня!

– Что важно?

– Ты. Твое присутствие. И днем, и ночью. Всегда.

В отступающей перед утром темноте Алиса внимательно всмотрелась в его лицо, словно пытаясь на нем что-то прочитать. Она провела пальцами по его лбу, глазам, губам, его глаза улыбались, его губы целовали ее пальцы. Тогда Алиса попыталась развернуть Капустино лицо ближе к слабому свету от костра, и увидела стоящую позади них Элю. Та вяло помахала ей рукой.

– Элька! Ты как сюда попала?

– Я никуда и не уходила. Бродила тут неподалеку.

– Всю ночь?!

Эля жестом попросила ее замолчать и подошла к Вадиму.

– Держи, – она протянула ему небольшой пакет, – это твое.

– Мне не надо, – хрипло ответил он.

– Мне тоже.

Они стояли друг напротив друга и молчали, Эля продолжала протягивать ему пакет, а Вадим сурово смотрел куда-то поверх нее. Алиса подумала, что хорошо бы Эля понимала, что делает, и хорошо бы, чтобы Вадим понял, что нужно сделать, потому что со стороны вообще ничего не было понятно. Потом Эля положила пакет на камни и, развернувшись, медленно пошла к выходу с пляжа.

– А мама? – спросил ее Вадим. Эля обернулась.

– Мама дома.