Три времени года в бутылочном стекле

– Какое красивое имя! А ты, Костик, даже не спросил! – Эля, видимо, очень обрадовалась женской компании и сразу же по-свойски схватила Алису за ладошку. – Пойдем, я тебе все покажу. Мы часто тут собираемся, вот и камушки уже большие приволокли еще с лета, смотри, как здорово – как будто табуретки вокруг костра! Сегодня мы будем есть шашлык и пить маджар, ты знаешь, что это такое? Это здешнее молодое вино, очень легкое, почти как сок. И еще я дома поджарила лаваш с зеленью, будешь? Попробуй, очень вкусно!

У Эли было хорошенькое, почти кукольное личико и тоненький, звонкий голосок. В ушах от нее немного фонило, но в итоге Алиса оказалась усаженной на камень и с кусочком лаваша в руке.

– Вы в самодеятельности участвуете? – важно спросил у нее Вадим, не вынимая из рта сигареты.

– Иногда…

– Да отстань ты от нее со своими цитатами, – отмахнулся от него вновь подошедший Капуста, – займись лучше тоже чем-нибудь полезным.

– А я ничего не умею полезного. Буду поддерживать светскую беседу.

– Он вообще нормальный? – шепотом спросила Алиса у Эли.

– Конечно! Просто он выделывается. Он мой парень.

Алиса незаметно вытянула губы трубочкой. Капуста рассмеялся:

– Давай я налью тебе вина. Оно молодое и совсем легкое.

– Я уже рассказала!

– Стоило только заявиться новому человеку, так все просто рассыпались в учтивостях, – пробурчал Вадим, жуя лаваш.

– А мне сегодня так хреново, что я просто буду сидеть и молчать, так что на меня внимания не обращай, – сказал Алисе подсевший Паха, он же Павел.

– А шашлык разве не ты мариновал?

– Ну, талант не пропьешь…

– Гитару-то ты взял? – буркнул уже откуда-то сбоку Вадим. Вместо поддержания светской беседы он активно и бессмысленно перемещался по квадрату.

– Да вон она, в траве валяется…

– Ты любишь петь? – спросила Эля.

С непривычки Алиса тушевалась от повышенного к себе внимания и не знала, как себя вести. Хотелось быть собой и изображать кого-то другого одновременно.

– Я раньше занималась народным пением, но это было давно, – ответила Алиса, решив попытаться быть собой. Окружившие ее люди тоже были «своими». Своими настолько, что она уже заранее знала, что шашлык будет действительно вкусным, маджар веселым, а гитара, наверняка вся битая-перебитая, еще не раз сегодня пройдет по кругу. Своими настолько, что можно было вспоминать то, что давно уже вроде бы и забыто, своими настолько, что можно просто сидеть и болтать ни о чем, не боясь, что о тебе не так подумают.

– Вот это да! А мы с Вадей – представляешь? – тоже раньше занимались народным, только он у себя дома, а я здесь, в Сочи! Вот здорово, сегодня обязательно споем!

– Мы с моей мамой и отчимом пели в Новосибирском народном ансамбле, – зачем-то уточнил Вадим, – они до сих пор там поют.

– Да что ты там пел, у тебя со слухом-то беда, – фыркнул Капуста, подавая Алисе одноразовый стаканчик с вином.

– Заткнись ты уже, профессор кислого винища! Мне тоже этой дряни налей.

– Ты же говорил, что не будешь сегодня пить, Маяковский?..

– Я такого никогда не мог сказать! К тому же вино все равно детское…

– Вот я сегодня точно не пью, – прогнусавил Павел, цедивший бутылочку пивка, – так, лечусь…

– Лиса, ну как тебе вино?

Намеренно или нечаянно Капуста проглотил первый слог ее имени, от чего она невольно вздрогнула.

Угадай, кто?

Сколько раз уже ее имя становилось короче?

Где я?

Алиса протянула руку к стакану и вздрогнула еще раз. Эта рука – сколько лет ее хозяйке? Пятнадцать? Восемнадцать? Что за сумерки вокруг, что за воздух, что за небо? Разве вокруг – не серый, холодный Сургут, разве завтра не в школу? Нет. Тогда, может быть, веселый студенческий Омск? Сквер возле института? Нет же, не то, не там. Но эту руку, в таких же сумерках, с такими же голосами вокруг себя она уже видела. Угадай, где?..

Все начинается по новой.

– Ну, чего ты? – улыбнулся краешком губ Капуста, напомнив о себе.

– Да, так, вспомнила, – так же осторожно улыбнулась в ответ Алиса, – вино очень вкусное. Спасибо, что позвал меня сюда.

– Ты выглядела очень одинокой. Мне показалось, что нужно тебя спасать…

– Слушай, ну ты меня сейчас спасай, ладно? Где мой стакан, где мой шашлык? – влез между ними Вадим.

– А у тебя что, руки отсохли?

– Антируки, – сообщил Павел, открывая новую бутылочку «лекарства».

– Садись, я тебе сейчас всего положу, – сказала Вадиму Эля, мягко оттащив его от Алисы с Капустой, а потом повернулась к Павлу, – а ты не начинай, ладно? Сейчас вот эти все твои пьяные комментарии пойдут, они не всегда смешные, ты же знаешь.

– Антисмех, – ответил тот, – да ладно, Элька, сейчас напьемся, будем песни петь – все, как ты любишь!

– Да тут никто напиваться вроде не собирается, – вставила Алиса, хотя это, конечно, еще вилами по воде было писано.

– А это заранее вообще никто не знает, тут уж как выйдет, – подтвердил ее мысли Павел, – ты, вон, Исимбая спроси, как мы вчера не собирались напиваться.

– Кого?

– Меня, – важно ответил Вадим, – Исимбаев Вадим Викторович меня зовут.

– Ты чего-то совсем не похож на Исимбаева.