Мефодий Филиппович слушал все это с возрастающим недоумением, и лицо его, по мере продолжения монолога, выражало все более явный испуг. Наконец, он не выдержал:
– Бать, ты чего?!
Филипп Денисович устало усмехнулся:
– Не смотри на меня так испуганно! Не впал ещё в слабоумие твой батя… Это я вчера папочку архивную нашу случайно полистал. Дело каких-то В.Стенича и И.Романовича, взятых «органами» в 1937 году. Так это – из приложений к «Протоколам изъятия при аресте»…
Лицо Мефодия Филипповича разгладилось, и он облегченно протянул:
– А-а! Тогда понятно!..
Филипп Денисович почему-то недовольно оборвал его:
– Уж не знаю, что тут тебе «понятно»!.. Я так, например, до сих пор в толк не возьму, чем тогда эта белиберда была опасна настолько, что дали за неё «10 лет без права переписки»…
И уже спокойно добавил:
– Ладно, допивай свой самогон и иди работать – за Борисом тоже глаз нужен. Он, твой «придурковатый» Борис, ночами из Интернета не вылезает – приходит на дежурство как после пьянки-гулянки («Это точно, – подумал Мефодий, – это я за ним замечал…»), да и книжек у него «ученых»… Пол-квартиры ими завалил! Так вот, в каких-то квантовых дебрях он кое-что из дефицита для цепи вроде бы нашел – то ли женщину с бородой, то ли корень скалы.
Но как бы этот дефицит не ушел «налево», в так называемую «гражданскую науку» – в наше время и не такие штуки на черном рынке всплывают. Вон у меня шифровка – какой-то охламон из бывшего нашего «Медицинского центра» предлагает америкосам «по сходной цене» пять тысяч доз токсина сибирской язвы – якобы для изготовления вакцины от рака… От всех скорбей получится «вакцина», если мы прошляпим…
А я сейчас домой поеду – что-то подустал. Да и прошкандыбал сегодня я свой кружок в упряжке детской колясочки – пора и на полку. Ты не находишь?…
Мефодий Филиппович втянул последний глоток «Гленливета», поставил бокал, и вышел из кабинета…
Глава 5
Как сказала мне Людмила Феофилактовна, шеф позвонил и сказал, что будет «после обеда». И все присутствующие сочли, что и им до обеда можно «слегка расслабиться» и заняться делами личными. Нет, разумеется, никакая это не была забастовка! На телефонные звонки отвечали грамотно и точно, сами по текущим делам «кого следует» и предупредили («Вы знаете, в Царицыне муфель лопнул, так что отгрузочку на денька три задержим… Спасибо за понимание!») и поругали («А как вы думали? Мы фирма солидная, не мышеловка какая-нибудь, бесплатного сыра не держим и воздухом не торгуем. Платите вовремя и мы не будем задерживать отгрузку!»).
Но вот сверх того – «что б до кровавых мозолей на пальцах!» – диск телефонный не крутили и «спорить до хрипоты» о новых рынках и схемах бизнеса не стали.
У Марии Борисовны ее «оболтус» сидел дома с гландами («У него, блин, – хронический тонзиллит и нужно быть очень осторожным, что б не запустить!») и она через каждые двадцать минут проверяла по телефону – не нарушает ли он предписанный «домашний режим» и как идет у него решение задач по алгебре.
Анастасия Петровна, взявшись было за рассмотрение возможности использования перегонной колонны в Черногорске, вдруг вспомнила, что вчера вечером в клубе не вполне точно информировала некоего Гарика о своих предпочтениях в области скульптуры малых форм и теперь, подкрашивая губы помадой цвета Burgundy bliss, через подруг выясняла телефон Гарика, чтобы исправить свою оплошность.
Людмила Феофилактовна по пути на работу купила «ну очень интересный журнал» и была увлечена подробностями «человеческой стороны жизни» телевизионных кумиров. На время этот интерес вытеснил из ее головы даже постоянные мысли о цветущих на даче розах, маргаритках и циниях.
Короче, у каждого нашлось какое-то занятие «для души». И я не был исключением и «не отрывался от коллектива», когда погрузился в поиск свидетельств о «научных чудесах».
Вскоре мне повезло, и я наткнулся вот на такое сообщение: