Три заложника

– Я, например. Вы довольно давно интересуете меня, мистер Медина. Признаю: одной из причин моего возвращения в Англию в марте была возможность познакомиться с вами. Мне это стоило серьезных усилий. Пришлось углубиться во все области ваших интересов и исследований. Право, в других обстоятельствах я бы охотно поделился с вами своими выводами и наблюдениями. Затем я подробно проследил все этапы вашей карьеры в Средней Азии и теперь, надеюсь, знаю о вас больше, чем кто бы то ни было на свете.

Медина промолчал. Роли поменялись: теперь он не сводил глаз с худощавой фигуры в кресле.

– Все это, конечно, очень любопытно, – продолжил Сэнди, – но не имеет прямого отношения к предмету нашей беседы. Харама, которого мы оба помним в расцвете сил, к сожалению, скончался в прошлом году. Это событие держали в тайне по очевидной причине: процветание его бизнеса целиком и полностью зависело от здоровья гуру. Я узнал об этом по чистой случайности. Поэтому и взял на себя смелость позаимствовать его имя. В обличье Харамы, мистер Медина, я имел удовольствие пользоваться вашим расположением – как вы понимаете, в таком деле не приходится выбирать средства… И вы вверили мне мисс Аделу Виктор и маркиза де ла Тур дю Пина, когда вам понадобилось спрятать их в надежном месте… Так что у меня в руках куча самых очевидных доказательств версии Дика.

– Басни! – отрезал Медина. – Показания пары сумасшедших мало что значат. Я буду отрицать любое ваше слово.

– Но свидетелей не два, а три, – с приятной улыбкой промолвил Сэнди. – Есть и третий… Лафатер! – крикнул он. – Мы готовы.

В библиотеку вошел грустный серый человек, которого я видел здесь, когда оказался в этом доме впервые, а еще – в доме на задворках Литл-Фарделл-стрит. Он сразу же прошел к креслу Сэнди, даже не взглянув на Медину.

– Думаю, с Лафатером вы неплохо знакомы. Когда-то он был моим другом, а позже мы возобновили нашу связь. Какое-то время он даже был вашим единомышленником, но затем отказался от этой чести. Лафатер готов многое поведать о вас и вашей деятельности.

Лицо Медины превратилось в мраморную маску.

– Ну вот, уже трое сумасшедших, – язвительно проговорил он. – Я все отрицаю. Никто никогда вам не поверит. Это какой-то заговор безумцев.

– Давайте лучше поговорим о конкретных вещах, – пожал плечами Сэнди. – Доказательств более чем достаточно для любого суда. С другой стороны, любопытно, как к этому отнесутся в обществе. Ваша позиция сильна в одном: люди не любят признаваться в собственной глупости. Вы пользовались невероятным успехом, мистер Медина, и вашим друзьям будет крайне неприятно признать, что вы – грязный подлец. Да и список ваших деяний настолько чудовищен, что средний английский обыватель в силу недостатка воображения сочтет его неправдоподобным. Жертвы преступления нам тоже не помогут. Мисс Виктор и лорд Меркот могут дать показания о дерзком похищении, и это будет означать пожизненное заключение для Оделла и Ньюховера, если последнего в конце концов поймают, но не изобличит вас. Это может поставить в тупик некоторых судей, которые не так хорошо знакомы с оккультными практиками, как вы и я… Вот, собственно, и все ваши козыри…

Сэнди насмешливо развел руками и продолжал:

– А теперь посмотрим, что у нас на руках. Вы – гениальный мистификатор, я об этом уже как-то говорил Дику, но теперь я могу подробно рассказать всем и каждому о ваших подвигах в стане генерала Деникина и прочих подобных вещах. За этим последует история с заложниками, подкрепленная детальными показаниями трех незаинтересованных лиц. Он может звучать сколь угодно невероятно, но Дик известен как человек трезвого ума, да и меня далеко не все считают слабоумным. В конце концов, на нашей стороне Скотланд-Ярд, который сейчас собирает по всей Европе ваших подельников, а также Джулиус Виктор, чей вес в высших кругах общества вам известен… Я не утверждаю, что мы отправим вас на каторгу, хотя лично мне это кажется вполне осуществимым, но при любом исходе вам не отмыться от этих обвинений до конца дней. Для вас это полный крах – ведь вам просто необходимо купаться в лучах всеобщего обожания и доверия.

В это мгновение я заметил, что Медина впервые заколебался.

– Вы можете навредить мне своей ложью, – процедил он сквозь зубы, – но я с вами рассчитаюсь. Справиться со мной не так-то просто.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Сэнди. – Но мне и моим друзьям не нужна победа над вами, нам нужен успех, понимаете? Нам нужен Дэвид Уорклифф!

Ответа не последовало.

– Вот наше окончательное предложение, – не обращая внимания на молчание Медины, развивал свою мысль Сэнди. – Мы трое оставляем то, что нам известно, при себе. Нигде и никогда мы даже словом не обмолвимся об этом, а если хотите – мы подпишем документ, в котором признаем все свои заблуждения. И в дальнейшем мы не станем вам мешать, даже если вы станете премьер-министром Великобритании или архиепископом Кентерберийским. Лично я уеду на Восток с Лафатером, и Дик снова нырнет в свою оксфордширскую слякоть. В обмен нам нужно не так уж много – верните мальчику разум и отдайте его нам.