Три заповеди Люцифера

— Тебя, Самоделкин, как звать-то? — с напускным равнодушием поинтересовалась она.

— Начальство величало исключительно по фамилии — Крутояровым, а дружки Костей звали.

— Иди мой руки, Костя Крутояров! — после недолгого раздумья произнесла Клавдия. — Я тебя настоящим борщом накормлю. Ты такого борща отродясь не едал!

Борщ был действительно вкусный. Да что там вкусный — восхитительный! Костя даже не успел заметить, как выхлебал всю тарелку.

— Кто хорошо ест, тот хорошо работает, — оправдываясь, произнёс Костя.

— Я вижу, — покачала головой Клавдия и налила работнику вторую тарелку. — Может, тебе стопочку налить, так сказать, для аппетита? — пошутила девушка, но бутылку «Абсолюта» из холодильника достала.

— Не-а! — закрутил головой Костя. — Не пью я.

— Так уж и не пьёшь! — не поверила Шепетько.

— Как видишь! — парировал Костя и двумя пальцами выудил из тарелки мозговую кость.

— И давно?

— Как с женой по разным углам разбежались, так и не пью.

— Так ты женатый, — разочарованно протянула девушка.

— Был женатый, да теперь, получается, холостой.

— И дети есть?

— Сын. В первый класс в этом году пошёл.

— Надо же, — по-бабьи жалостливо вздохнула Клавдия и подпёрла кулаком голову. — А чё разбежались? Гулял, поди?

— Да не ходок я, — в свою очередь вздохнул Костя. — Водка во всём виновата!

— Ага, водка! — согласилась девушка. — Тебе же её в глотку силой заливали! А ты, наверное, при этом сопротивлялся. Или я ошибаюсь?

— Спасибо за борщ, — поблагодарил гость и отложил ложку. — Пойду я, хозяйка. Дела у меня.

— Ты посмотри, гордый! Да какие у тебя, Костя Крутояров, в Москве дела могут быть? Ты не обижайся, но я своим бабским глазом подмечаю, что идти тебе некуда, потому как ты приезжий. Вон как одёжка-то на тебе поистрепалась!

— Приезжий, — согласился гость.

— Я тоже приезжая, — немного успокоившись, пояснила Клавдия. — Из Украины я, а ты откель?

— Из Питера.

— Надо же! — удивилась девушка. — Питер — это тебе не забытый богом хутор в Херсонских степях! И чего тебя из Петербурга в Москву потянуло?

— Сам не знаю! Мы, как с женой разбежались, я через месяц из Питера укатил. А почему в Москву? Да мне в тот момент всё по барабану было — что Москва, что Караганда!

Шепетько помолчала, покрутила в руках ложку, зачем-то поправила на столе солонку и наконец призналась себе, что ей до боли не хочется оставаться в квартире одной.

— Что же мне с тобой делать, Костя Крутояров? — нараспев произнесла она, с интересом поглядывая на мужчину. — Он хоть и старше меня лет на пятнадцать, а всё равно мужчина интересный, — решила она. — Если, конечно, его хорошенько помыть и побрить, то очень даже может быть…

— Да чем же Вы мне, девушка, поможете? — удивился гость.

— Мня Клавдией зовут, — запоздало представилась Шепетько.

— Так вот, Клава, Вы ещё сами на новом месте не обжились толком, а уже помогать пытаетесь. Я человек взрослый, самостоятельный, не пропаду! За борщ отдельное спасибо…

— Стоять! — перебила прощальную речь Клавдия. — Я, кажется, кое-что придумала. Слушайся меня, Костя Крутояров, и всё у нас получится!

Начальником ЖКУ была сорокапятилетняя женщина. Если верить табличке на её кабинете, то звали начальника Алевтиной Николаевной Приваловой. В далёкой юности Алевтина Николаевна служила на зоне надзирателем, или, как было записано в штатном расписании ИТК — контролёром. Правда, после не очень красивой истории, связанной с одним молодым заключённым, в которого сержант Привалова имела неосторожность влюбиться, из органов её уволили. Однако заложенные в юности заветы Железного Феликса в памяти бывшей сотрудницы ИТК не померкли, и в новой гражданской жизни были для неё чем-то вроде путеводной звезды. Из прежней жизни Алевтина Николаевна вынесла привычку подозревать всех и во всём, а также нерастраченное чувство любви одинокой женщины. Поэтому в каждом новом работнике ЖКУ, если он был мужчиной, она видела потенциального любовника и шпиона одновременно.

— Фамилия! — металлическим голосом произнесла Привалова, попеременно глядя в паспорт Крутоярова и на него самого, чинно сидящего на краешке венского стула. На Косте был надет новый китайский пуховик, которые Клавдия купила ему за свои деньги, а из-за расстёгнутого ворота выглядывала новая голубая рубашка. Перед этим Крутояров побрился новенькими лезвиями, и по настоянию Шепетько принял душ. Его удивил тот факт, что Клавдия не просто запретила ему пользоваться её полотенцем и мочалкой, а даже забрала их из ванной комнаты. Такое недоверие немного обидело Константина, но когда он выключил душ, то обнаружил на крючке новое пушистое полотенце и пару свежего белья, которое Клавдия успела купить за то время, пока он выбирал пуховик. Костя попытался расплатиться с ней её же деньгами, но девушка деньги брать отказалась наотрез.

— А завтра ты что будешь без денег делать? — задала она вполне резонный вопрос. — Сосать лапу, как медведь? Потом рассчитаешься, когда разбогатеешь.

И вот теперь чисто выбритый и даже помолодевший Константин сидел напротив начальника ЖКУ и как на допросе отвечал на задаваемые вопросы.