Три желания

— Сын, обычно, когда ты принимаешь решение о чем-то, то черт побери не ходишь вокруг, да около. Никогда такого не видел, и скорее всего никогда такого не увижу. Я видел, как ты смотрел на эту девушку у магазина «Harrods». Честно говоря, я немного удивлен, что это заняло у тебя три дня.

Нейт решил закончить разговор:

— Спокойной ночи, Виктор.

Нотки веселья так и не покинули отцовский голос, когда он попрощался:

— Спокойной, Натаниэль.

— С кем ты разговариваешь? — спросила Лили, стоя в дверном проеме ванной комнаты. Она стояла словно солнце, потому что Нейт выключил электричество по обе стороны кровати.

Она была обернута в белое банное полотенце, и вторым с наслаждением вытирала ноги.

— С Виктором, — ответил он, наблюдая за ней, прилагая все усилия, а ему потребовалось немало усилий, чтобы не затащить ее обратно в кровать.

Она выглядела такой совершенно очаровательной.

И она принадлежала ему, только ему, никому больше, она была только его.

Она была единственной хорошей и достойной вещью в его жизни, которая принадлежала только ему.

Она прервала его приятные размышления.

— Я поняла, потому что слышала, как ты произнес его имя. Я хотела спросить, о чем?

— Я сказал, что ты не вернешься сегодня.

Ее глаза округлились от шока, она тут же стремительно шагнула вперед и остановилась.

— Что ты наделал?

— Ты останешься со мной сегодня, — сказал он ей.

— Я не могу остаться с тобой. Я не могу не вернуться. Если я не вернусь они поймут, чем мы занимаемся, что мы сделали, я имею в виду, что мы наделали!

Он не ответил, главным образом потому, что она была права.

Она начала носиться по комнате, собирая свои вещи с пола.

— Я должна вернуться, — объявила она, выгнувшись и пытаясь надеть нижнее белье, положив остальную одежду под руку. — Они приютили меня, дали крушу над головой. Я имею в виду, ты их сын.

— Лили, иди в кровать.

Она резко обернулась, одновременно пытаясь просунуть лифчик под полотенце.

— Нет! Ты должен отвезти меня назад.

— Я не повезу тебя назад.

Она схватила кардиган, сорвала с себя полотенце, отбросив его на кровать. Одежда перепуталась, потому что она пыталась выудить свою юбку, и Лили окончательно его потрясла тем, что попыталась надеть ее на себя, при этом полностью игнорируя его заявление.

— Лили, если ты даже оденешь эту милую юбочку, я просто сниму ее снова.

— Они будут думать, что я наглая нахалка, — пробормотала она с муками в голосе.

Он хотел рассмеяться на ее высказывание, но почувствовал, что этого не стоит делать. Вместо этого он скинул с себя одеяло и обнаженный подошел к ней.

Она все еще пыталась надеть юбку, согнувшись пополам и неуклюже прыгая на одной ноге, бормоча себе беспрерывно под нос:

— Моя мама бы просто умерла и моя бабушка! Ой, я даже не могу этого представить. Она бы отреклась от меня. Скорее всего, она явно перевернулась в своей могиле.

— Лили, — он положил руку ей на спину, и она выпрямилась, запутавшись ногами в юбке и начиная падать.

Его руки моментально подхватили ее, прижав к своему телу.

Она много рассказывала о своей семье, почти все время. За ужином она рассказала ему о своей матери, отце и бабушке, и каком-то мужчине со странным именем Фазир, которого она явно обожала. Каждый раз, когда она говорила о них, ее глаза загорались любовью. Он никогда не видел ничего подобного и никогда не испытывал такую же преданность к своей семье, как она. Он никогда не позволял своему сердцу таять, несмотря на то, что у него тоже были Лаура и Виктор.

Но сейчас он позволил своему сердце растаять, и это было связано с Лили.

— Нейт, ты должен отвезти меня обратно к своим родителям, — умоляюще произнесла она, глядя ему в глаза. — Я нравлюсь им. Я не хочу, чтобы они подумали, что я... Я... распутница. — Она пыталась подобрать нужные слова, и Нейту пришлось проглотить свой смех.

— Они не подумают, что ты распутница, — он с трудом произнес это слово не смеясь, но при этом улыбнулся.

Ее глаза округлились, затем угрожающе сузились.

— Ты думаешь это смешно, — обвинила она его.

Он склонил голову, чтобы поцеловать ее, но она выгнулась, увернувшись от него, он прижал руку к ее спине, между лопаток, заставляя приблизиться к себе.

— Это просто забавно, — ответил он.

— Это... это... не…, — она тщательно подбирала каждое слово, которое собиралась произнести, и к своему удивлению, он понял, что ему нравилось, когда она злилась. Когда его мать злилась, это означало, что она начинала говорить отвратительные вещи. Даниэла была точно такой же, Лаура же редко сердилась.

Лили была совершенно иной. Лили была шустрой и веселой, и Нейт на каком-то подсознательном уровне знал, что она не могла быть злой, даже если ей придется спасать свою собственную жизнь.

— Лили, успокойся и послушай меня.

— Я спокойна! — прокричала она, сама себе удивляясь, что позволила повысить голос и так себя вести, поэтому она прикусила губу, и отвела взгляд в сторону. Затем медленно вздохнула и выдохнула:

— Ладно, может, я не спокойна на самом деле.