Три желания

Ну, не совсем закончилось, поскольку он целовал ее много раз на протяжении всего вечера, стоя позади, прижимая к себе и уткнувшись носом ей в шею, пока она разговаривала с Фазиром (к счастью, Фазир прекрасно знал, что она обычно немного дезориентирована после мигрени, и, наверное, поэтому не стал допытываться, почему она неожиданно оказалась у Нейта в Лондоне), а потом они вместе ели заказанную Нейтом еду, соединив вместе пальцы.

Позднее они наконец-то отправились спать, Лили надела одну из ночных сорочек, купленных Лаурой. Лаура приобрела не двадцать ночнушек, а всего три, четыре комплекта нижнего белья, два наряда, три пары обуви и две огромные сумки, полные до краев туалетно-косметическими принадлежностями, а также косметику на любой вкус. Лаура могла спокойно участвовать в Олимпийских играх по покупкам от Англии и выиграть золотую медаль, однозначно.

Оказавшись в постели, Нэйт притянул ее к себе, прижавшись к спине, обернув руку вокруг ее талии. Потом он уткнулся лицом ей в волосы, как обычно делал, и в этот момент Лили поддалась сиюминутной роскоши просто позволив себе растаять за все восемь лет.

Она замерла в кровати в ожидании. Ничего.

— Хм... Нейт? — прошептала она в темноту.

— Мм? — промурлыкал он за ее спиной еще сильнее сжимая руку вокруг ее талии.

Она не знала, что сказать, поэтому произнесла:

— Ничего.

Она поймала себя на мысли, что слегка разочарована его поведением. Затем проанализировав, она поняла, что разочарована гораздо больше. Она не то что готова была накинуться на него, просто он как бы стал частью ее семьи снова. И они только что согласовали свои обещания для брака. Конечно, и отпраздновать эти усилия было бы в порядке вещей.

— Ты сейчас сама не своя, — тихо сказал Нейт.

— Что? — переспросила Лили.

— Я займусь с тобой любовью, когда ты поправишься. Прямо сейчас, ты сама не своя.

— Ох, — прошептала она.

В его словах было что-то такое, что заставило ее сердце биться сильнее. Она до конца не понимала, что именно, но почувствовала, что это что-то очень важное.

— Спи, дорогая, — пробормотал он ей в волосы.

И она решила, что ей понравилось, что он называл ее дорогой. Она понимала, что ей не следует так таять от него, но это не меняло того факта, что ей понравилось.

Измученная дневными событиями, и событиями последних двух недель, очутившись в его удобной кровати, прижимаясь к его теплому телу, она провалилась в глубокий сон, которого не имела в течение многих лет.

Она проснулась, словно проспала целый год, отдохнувшая, расслабленная, довольная... и сонно позвала:

— Нейт?

По-видимому, Нейт решил, что она пришла уже в себя, он убрал свою руку с подола ее ночнушки, как только услышал ее голос, и очень лениво стал ласкать ее сосок. Он перевернул ее на спину и в одно мгновение стал для нее всем миром. Его руки, рот, язык были везде и остатки от смутного ощущения расслабленности улетучились за считанные секунды, наполнив ее загорающимся горячим желанием.

Она упивалась этим, ожидая этого момента столько времени и теперь наконец-то это произошло.

В течение минуты он скинул с ее тела некчемную ночнушку, и жар пронзил ее, как ожог. Она простонала его имя, запустив руки ему в волосы, пока его губы сначала ласкали одну грудь, затем вторую, затем стали опускаться все ниже, ниже...

Потом он остановился, его голова дернулась вверх, убирая ее руки. Внезапно он скатился на бок, безмерный жар его тела оставил ее, заставив почувствовать вдруг холод.

Дезориентированная, она посмотрела на него, чтобы понять почему он остановился, и замерла, когда увидела, куда направлен его взгляд.

Нейт лежал на боку, упираясь на локоть, и его глаза были прикованы к ее животу.

Прошло восемь лет с тех пор, как кто-то видел ее обнаженной, поддавшейся импульсивному желанию, нервно дрожиащей от ощущений, она и забыла про все. На самом деле, она не была самой большой фанаткой своего тела, в основном просто игнорировала его, оно просто выполняло определенные функции большую часть времени и это все, что от него требовалось.

Сейчас же она почувствовала себя уязвимой и смущенной, особенно, когда он так пристально смотрел на ее живот, который не относился к ее излюбленному месту на теле, ну, не в том смысле, что у нее были какие-то излюбленные части тела.

Лицо Лили начало гореть, опустив вниз глаза, она увидела, что привлекло его внимание — шрам от кесаревого сечения Таш.

Он не казался отвратительным, но он все равно был шрамом, а как известно шрамы не очень привлекательны. Она увидела, как он потянулся к нему, и она схватила его в смущение за руку, прежде чем он смог прикоснуться к ней. Она хотела чем-нибудь прикрыться, но он встретился с ней взглядом.

И в этот момент его глаза просто загипнотизировали ее. Они светились какими-то эмоциями, которые она не смогла понять, но как бы там ни было, заставили ее целиком забыть все свое смущение.

— Таш? — спросил он с хрипотцой.

Она кивнула, гадая про себя, о чем он думает.

К ее удивлению он наклонил голову, и коснулся конца шрама губами, затем медленно прошелся по всей длине.