Три желания для художника

Со стороны могло показаться, что я ни капли не страдала, а только злилась. Отчасти это было так. Зла я была круглосуточно. Но что касается страданий… Я сознательно забивала день всякими делами, чтобы не думать, не вспоминать о Лео. И только к ночи, когда я оставалась одна в своей комнате, накатывала такая тоска, что я беззвучно выла, вцепившись зубами в уголок одеяла. И глотала горькие слезы, тоскуя о тех временах, когда мы жили под одной крышей. Желание хотя бы увидеть художника съедало меня, и от того, чтобы сорваться в Ольмейр, удерживало лишь осознание – в домике на Вишневой улице мне будут не рады. И это еще мягко сказано.

Но так не могло продолжаться вечно.

Накануне свадьбы мои нервы сдали окончательно. И я повторила свой недавний подвиг, вломившись в кабинет отца и стащив два телепортационных кольца.

Ольмейр спал. Круглая луна висела так низко, что, казалось, касается шпилей городской ратуши. В доме Лео не светилось ни одно окно.

Надеюсь, он просто спит, а не гуляет где-то… с Альбиной, например. Будет очень горько и обидно проделать этот путь просто так.

Мне бы только увидеть его. Хоть на секундочку…

Остановившись под окнами комнаты Леонарда, я задрала голову и увидела, что окно распахнуто. Хороший знак. Поддавшись порыву, я зачерпнула из кольца божественной энергии и поднялась вверх. Осторожно приземлилась на подоконник и не сдержала облегченного вздоха – силуэт на кровати намекал, что сегодня в кои-то веки звезды на моей стороне.

Я спрыгнула на пол и ойкнула, оступившись.

– Опять он дома бардак развел, – проворчала я тихонько, потирая пострадавшую ступню. – Стоило мне только уйти…

Лео даже не пошевелился, что убеждало меня в том, что художник спит. Значит, можно не опасаться, что меня вышвырнут прямо в окно, через которое я влезла.

С замершим сердцем я осторожно присела рядом с лежащим на боку художником. Заглянула в лицо, пытаясь понять, как ему далась вся эта история. В полумраке сложно было разглядеть, но мне он показался хмурым и осунувшимся.

– Привет, – прошептала я, осторожно забирая с его лба прядь. – Как ты здесь без меня? Скучаешь ли? Злишься ли? Забыл ли совсем, выбросив из памяти одну глупую джиннию?

В ответ Лео заворочался, и я замерла, боясь пошевелиться.

Только не говорите, что он сейчас проснется! Нет, я не хочу! Мне же придется сбегать!

Но Леонард и не думал просыпаться. И всего лишь повернулся на другой бок и совсем по-детски подложил под голову ладонь.

Я некоторое время сидела молча и даже не шевелилась. А потом… опустила голову и заговорила. О том, что рвало мне душу последние дни.

– Глупо все получилось, да? Знаешь, я ведь еще до нашей ссоры начала жалеть, что взялась за этот контракт. Размышляла, что тебе намного проще было бы и дальше ненавидеть джинний. Да и мне… жилось бы гораздо легче. Но мне некого винить. Я сама себе создала проблемы. Знала, что не стоит связываться с Хайларом, но связалась. Знала, что стоило тебе рассказать правду о нашем с ним договоре, но так и не рассказала. Надо было думать головой, а я… слишком привыкла, что мне легко все удается. Ну, кроме магии желаний… И в том, что все так обернулось, винить некого. Наверное, мне бы тоже стоило тебя возненавидеть, как ты с легкостью проделал это со мной… Но я не считаю тебя виноватым. Только себя. И вот теперь я вынуждена выполнять наш с Хайларом договор и выходить за него замуж… Кто бы знал, как мне этого не хочется! Но выхода нет – я сама согласилась на такие условия, когда он предложил мне контракт на три желания с тобой.

Слова рвались из меня, словно из темницы на свободу. Я не сразу осознала, что плачу и слез становится все больше. Меня начало трясти, и я, предчувствуя истерику, решила… что достаточно. Мне будет только хуже. Потому я наклонилась и, прошептав «Я люблю тебя», поцеловала его в висок, одновременно крутнув телепортационное кольцо. Чтобы не дать себе шанса на надежду, что мой поцелуй что-либо исправит…

Остаток ночи я просидела у своего окна, бездумно пялясь на сад. Казалось, словно из меня выпустили весь воздух. Все мысли, чувства, желания покинули меня. Хотелось чтобы… просто все закончилось. Наверное, еще никогда я не была так близка к самоубийству, как в ту ночь.

Утром, конечно, я была еще та красотка. Лицо опухло, под глазами залегли синяки, кожа посерела. Мама, которая зашла ко мне вместе со служанками, чтобы помочь надеть платье и сделать прическу, всплеснула руками и воскликнула:

– Доченька, ну если тебе так противна мысль об этом браке, давай просто все отменим!

Пришлось срочно брать себя в руки и как можно более убедительно врать:

– Мам, все хорошо. Просто страшно немного… Так все меняется круто в моей жизни… И эти перемены пугают. Вот я всю ночь глаз и не сомкнула. – И я от души зевнула.

Мамуля внимательно посмотрела на меня и, подойдя вплотную, взяла за руки и проницательно спросила:

– Дочь, ты точно ничего не хочешь мне рассказать? Ты же знаешь, что бы ни случилось, семья всегда на твоей стороне.

От этих слов сердце защемило от нежности и печали.