Три желания для художника

Энни – я так понимаю, именно та актриса, о которой упоминал Энди, – села на пол, позволяя Рихтеру устроиться поудобнее. Тот рассеянным взглядом скользнул по толпе и вдруг кому-то кивнул. Словно из ниоткуда материализовался неприметный джинн и крепко схватил мать Хайлара за локоть. Та попыталась вырваться, но куда там! Зато вся спесь и самодовольство с нее слетели в момент. Более того, она казалась напуганной.

Мм, а что происходит?!

– Госпожа Рэкхарт, – сухо начала Энни, – вы обвиняетесь в систематическом использовании магии крови и в создании преступной группировки, практикующей запретную магию для увеличения собственного могущества.

– А ваш драгоценный отпрыск, помимо прочего, – добавил Рихтер, – обвиняется в похищении джинний с даром ифрита. Согласно закону я, как представитель власти, имею право привести смертный приговор в действие хоть сейчас. Но мне лень. – Он вдруг зевнул. – Так что уберите этих двоих, ребята. Об остальных тоже позаботьтесь.

От толпы внезапно отделились больше десятка джиннов и, синхронно кивнув, исчезли. Видимо, выполнять приказ.

Я так засмотрелась на это, что проворонила момент, когда увели Хайлара и его мать.

– А теперь спать, – спокойно сообщил Рихтер, а затем схватил попытавшуюся встать девушку. – А ты – со мной.

И прежде чем кто-то успел что-то осознать, этих двоих в зале уже не было.

С ума сойти… Только не говорите, что эти двое… Рихтер же актеров на дух не выносит!!! Или тут та же история, что у нас с Лео?

Кстати, за время всего этого дурдома часть гостей успела испариться. И сейчас, как мне кажется, о подобном подумывали многие.

– Я так понимаю, только что мы имели честь видеть будущую невестку, – мудро сообщила мама и покачала головой. – Интересно, хоть одну джиннию мне сыновья в невестки приведут?

– Угу. – Я хихикнула и невежливо ткнула пальцем в Шейрана: – Он, например, – а потом в Ирхая, – и он, – намекая на Тришшу и Лину.

– Ага, сейчас, – хором отозвались они.

– Ты как? – Я заглянула в лицо Леонарду, который, как мне кажется, еще до сих пор в себя не пришел.

– В шоке, – коротко отозвался он, а затем встрепенулся и тихо спросил: – Как думаешь… могло ли быть, что мой отец?..

– Запросто, – твердо ответила я. – Думаю, завтра это уже будет известно.

– Это хорошо… – пробормотал он, опять погружаясь в раздумья.

– Кхм, дети, – прокашлялась мама, – вам не кажется, что эта свадьба превратилась… мягко скажем, в фарс? Может, перенесем все?

В принципе в этом был смысл… Желание было загадано, чтобы отвадить Хайлара. Срок указан не был. Случится это через день или через год… главное, чтобы случилось. Не думаю, что Лео реально хочет этого прямо сейчас, а потом…

– Зачем? – спокойно спросил он, в который раз доказав, что я не так хорошо его понимаю, как хотелось бы. – Боюсь, в следующий раз она еще что-нибудь выкинет, – покачал головой художник. – Второго такого марафона по всему континенту моя нервная система просто не выдержит. А так я хоть буду точно знать, где она, и…

– И что она от тебя никуда не денется! – закончил за него Шейран и подмигнул: – Так?

– Примерно, – хмыкнул Лео, крепко обнимая меня, а затем вопросительно посмотрел на моих родителей: – Или вы против?

Противников не нашлось.

Но такой свадьбы, наверное, ни до, ни после не видел наш Шейрихарт.

После череды скандалов, взорвавших этот зал буквально за полчаса, без лишнего пафоса и расшаркиваний, с почти разбежавшимися гостями, до которых просто не было дела… С искренним желанием, чтобы побыстрее все случилось.

Священник, улыбаясь, объявил нас мужем и женой, после чего Лео вдруг хищно ухмыльнулся и посмотрел на Кехирта:

– А можно, перед тем как идти в «Серебро имрата», я ее на полчаса домой украду?

– Не маловато ли для брачной ночи? – озадаченно хмыкнул тот.

– Какая брачная ночь, о чем ты, братец? – мрачно проговорила я, узнав этот взгляд художника. – Его вдохновение накрыло! Отправляйте нас в его дом и не ждите. Это надолго!

– Ты сейчас такая красивая! – мечтательно промурлыкал мой совсем творческий на всю голову человек. – Разве я могу это не запечатлеть?!

Эпилог

Две дамы – одна пожилая в строгом сером костюме, но с маленькой кокетливой шляпкой на седых волосах, вторая юная, восторженная, в самом расцвете красоты – внимательно рассматривали картину «Я – стихия». Девушка, изображенная на ней, каталась на качелях, привязанных к старому дереву. Она взмывала над обрывом, над неспокойным морем, подставляя лицо яростному ветру, и мечтательно улыбалась. Словно буря была ей сестрой, да что там… словно она сама была этой бурей.

– Знаете, наставница, я заметила, что на этой выставке центральной темой стала женщина, – повернулась к старшей спутнице девушка.

– Женщины, дорогая моя, – строго поправила ее та и рукой обвела выставочный зал. – Сама посмотри. Это явно совершенно разные дамы, милочка. На той, – небрежный взмах в сторону картины с ифритом, в языках пламени которого все-таки проглядывали очертания женской фигуры, – вообще джинния. Кажется, этот художник большой любитель слабого пола, – цинично скривила губы она.