Три желания для художника

Меня аккуратно положили обратно на подушку и заботливо укрыли одеялом по самый подбородок.

– Она же говорила, а я, напыщенный индюк, ей не поверил. Что же теперь делать, что делать… О, точно!

Меня опять схватили за плечи.

– Шаира, выздоравливай! Это мое желание, так и быть, я его загадаю!

Если бы я могла, расхохоталась бы и рассказала, что в такой формулировке желания не выполняются.

– Ай, не получается! – Лео опять положил меня. – Что-то не то, явно не то… Но как же… Вылетело из головы напрочь… Во! Там должно быть написано! Вот только где?..

Дальше раздался грохот, будто кто-то переворачивает мебель. Мне было малость не до того, потому что было настолько холодно, что хотелось в печку залезть. А потом… кажется, мое сознание наконец-то смилостивилось надо мной, и я его потеряла. Приняла тьму с благодарностью, облегченно погружаясь в нее с головой.

А потом… мою тьму разрезал отчаянный голос:

– Шаира Дерхивари, я, Леонард О’Брайен, желаю, чтобы ты немедленно выздоровела! Да будет так, шайтан бы побрал эту ситуацию!

Глава 10

Мне казалось, что меня погребло под огромной волной божественной энергии. Она ворвалась в меня бурным потоком, безжалостно смывая лихорадку, наполняя собой каждую клеточку моего тела. На какое-то мгновение я даже испугалась, что меня попросту разорвет на мелкие кусочки. И это было… больно.

Я широко распахнула глаза и, выгнувшись дугой, закричала так, что почти сразу сорвала горло. Температура стремительно падала, и я моментально взмокла.

– Шая, слава Творцу, получилось!

Лео, сжал меня в объятиях, не капли не заботясь о том, что сейчас тоже промокнет.

– Как же я перепугался… – пробормотал он, уткнувшись лицом мне в плечо и лихорадочно гладя меня по влажным волосам.

Боль отступила, и теперь я ощущала себя шариком, из которого выпустили весь воздух. Мелькнула мысль о том, что надо бы в душ… Но уж чего-чего мне совершенно не хотелось, так это двигаться. Я глубоко вздохнула и обняла художника в ответ. Тот вздрогнул и, торопливо отстранившись, жадно заглянул в мое лицо:

– Ты как?

– Жить буду, – хрипло рассмеялась я и, прокашлявшись, добавила: – Если меня, конечно, не порвет на части от такого количества божественной энергии.

– Ну простите, – язвительно фыркнул Лео. – Как уж получилось.

И попытался отодвинуться.

Ага, кто же ему позволил?

Я прижалась теснее и, подавшись к его уху, прошептала:

– Спасибо. Я знаю, чего тебе это стоило, потому – спасибо, Леонард.

– Да ладно… – неловко проворчал он, больше не пытаясь увеличить расстояние. – Это ведь моя вина.

– И что? – Я посмотрела ему в глаза и слабо улыбнулась. – Другой на твоем месте вызвал бы врача, и все.

– Какого врача? – раздраженно произнес художник. – Ты умирала, на это не было времени!

– И тем не менее. – Я покачала головой и серьезно сказала: – Спасибо, что потратил свое желание на меня. Я очень тронута, правда.

Он вдруг… покраснел и отвел глаза:

– Любой бы на моем месте поступил так же.

А потом вдруг рассмеялся и лукаво заулыбался:

– Нет, ну в роли спасителя джинний я выступаю впервые, честно слово.

Я тоже улыбнулась, а про себя подумала… что ничегошеньки этот художник о нас не знает. Иначе не испугался бы такой вполне несмертельной для южных джиннов температуры. Но, ясное дело, говорить об этом я не собиралась. Желание потрачено, а обесценивать его в глазах Лео я не хотела. К тому же… этот несносный мужчина может говорить что угодно, но уверена – ради другой джиннии он бы его не загадал ни за что.

Так что, пусть я и не скажу этого вслух… но спасибо тебе, Леонард. За то, что все-таки пришел посмотреть, что со мной. За твой испуг и отчаяние. За то, что моя жизнь тебе настолько важна. За то, что отдал почти весь свой доступный резерв божественной энергии, только бы со мной все было в порядке. Поверь, я умею ценить такие поступки, правда.

А еще… прости. За то, что не скажу тебе правды. И о желании, и о том, что… мне будет сложно в тебя не влюбиться. Потому что если этого еще и не случилось, сомневаюсь, что смогу долго продержаться.

– О, вот это я понимаю – семь потов сошло! – вернул меня из моих мыслей голос Лео. – Тебя теперь нужно в стирку, причем вместе с одеждой и постелью. Мне тоже…

Он провел рукой по волосам, которые до сих пор были разноцветными, и подергал воротник безнадежно испорченной рубашки. Зато как-то умудрился лицо оттереть, потому что на нем этой ядреной пудры не было и следа.

Леонард быстро вскочил с кровати и деловито спросил:

– Ты как? Идти можешь? Или мне тебя в душ отвести?

Я откинулась на подушку и, мечтательно посмотрев на потолок, лениво сказала:

– Расслабься. Дай мне пять минут, чтобы организм оклемался от шока, и я все сделаю.

– В смысле? – Надо мной появилось лицо склонившегося художника.

– В смысле мне все равно надо куда-то деть ту прорву энергии, что ты в меня закачал, – и хихикнула внезапно пришедшей мысли. – Так что будут тебе сейчас к первому желанию бонусы. Кстати, если тебе вдруг чего-то хочется – озвучивай. Потому что я реально переполнена.