Три желания для Новогодней феи (СИ)

- Мама ушла к другому дяде. Они с папой долго ссорились, а потом мама ушла. А меня не взяла, сказала, что балласт ей не нужен. Я у папы потом спрашивала, он сказал, что балласт – это папино чудо, которое он никому не отдаст, - малышка гордо улыбнулась, сверкнув глазами, - так что я балласт! Правда, папа говорит, что не надо так при всех себя называть, чтобы другие, те, кто не папино чудо, мне не завидовали.

- И правильно, - Яр одобрительно взлохматил малышке волосы. – Так что давай, дуй домой, а мы будем маму для тебя искать.

- И папы, - ревниво поправила Алёнка. – Мама нужна нам обоим.

- И папе, - подтвердила Галка и, стоило только малышке с восторженным писком убежать домой, растерянно покосилась на напарника. – Яр, я понятия не имею, как мы будем маму искать.

Кудеяр беззаботно махнул рукой:

- Нет ничего проще: посылаешь зов, ограничив его пределами города, и всё, дальше папа сам выбирает. Методом естественного отбора.

Фея медленно кивнула, плавно вскинула руки вверх, творя своё самое первое новогоднее волшебство. Галка очень хотела, чтобы всё получилось, чтобы у Алёнки появилась самая чудесная мама из всех, а потому едва ли не всю душу в заклинание вложила. Яр, вовремя заметив, что его напарница побледнела и стала заваливаться через перила, подхватил её и тряхнул за плечи, рявкнув:

- Ошалела, всю себя в чары вкладывать?! Жить надоело?!

- Я должна…

- У тебя ещё, между прочим, два подопечных, если будешь так гробиться, к концу испытания от тебя останется горстка пыли да воспоминания, причём не всегда приятные.

Галка облизнула пересохшие губы, слабо кивнула и обессиленно припала к груди напарника. Яр обнял девушку, баюкая её, точно маленькую, и удивляясь поселившейся в душе нежности, для тёмного мага не свойственной.

***

Вадим Евграфов, пережив тяжёлый, изрядно вымотавший нервы и опустошивший кошелёк развод, на женщин старался вообще не смотреть, а то мало ли, найдётся какая-нибудь особо беспринципная или отчаявшаяся мадам, решит, что вот он, шанс, и вцепится руками и ногами, а может, и зубами. И опять начнутся придирки по поводу и без, измены, не особо даже скрываемые, истеричные выкрики с битьём посуды и прочие мерзопакости. И вообще, самая главная женщина в его жизни уже есть – дочка Алёнка, бесценный дар, который бывшая так и не смогла оценить по достоинству. С другой стороны, слава богу, что не оценила, а то увезла бы дочку с собой или, что ещё хуже, шантажировать бы начала ею, мотая нервы и выкачивая деньги. А так написала отказ от дочери (спасибо знакомому юристу, помог с документами), обозвала малышку напоследок балластом и умотала в неизвестном направлении, ни разу больше не позвонив и не написав. Вадим сильно по этому поводу убиваться не стал, первым делом облегчённо выдохнув, сходил в органы опеки и потребовал лишить мать родительских прав, мол, с семьёй не проживает, где и с кем обитает – неведомо, а уж про то, как бывшая себя вела, когда с Алёнкой жила, рассказывать даже и не пришлось. Соседи, дай им бог здоровья, а самому Вадиму терпения, завалили все инстанции жалобами, не жалея мрачных красок для описания аморального образа жизни своей соседки.