Три женских страха

– Не трудитесь. Я хорошо ориентируюсь в этом районе и двести метров до кафедры преодолею без проблем и сама. Всего доброго.

Я ушла, оставив его с открытым ртом. И все бы ничего, если бы он не начал периодически появляться в кафе во время моего перерыва. Я не придавала этому никакого значения – постоять за себя могла и словесно, и, если потребуется, физически, поэтому иной раз даже откровенно забавлялась разговорами с ним. Звали его Николай, он работал в нотариальной конторе неподалеку отсюда. Имя племянницы я тоже выяснила – Лена Шароглазова из сто пятой группы лечебного факультета. Неглупая девочка, только очень ленивая и интересовавшаяся косметикой и походами по магазинам значительно сильнее, чем учебой. Я не преминула сказать об этом дядюшке, и тот пообещал, что с ней поговорит.

Однако поведение Шароглазовой, когда я оставила ее как-то после практических занятий и задала вопрос о ее дяде, показалось мне странным. Она как-то смешалась, опустила глаза и промямлила что-то на тему «да, он мамин брат» и поспешила ретироваться. Странная девица, ей-богу. В общем, с Николаем мы пили кофе почти каждый день в течение месяца, и вот однажды он вдруг заговорил на странную тему. Мол, сейчас всем нужны деньги, каждый зарабатывает, как может, главное – найти нужную «тему».

– Это к чему? – не поняла я, и он пояснил:

– Ну, вот смотри. Скажем, ты имеешь доступ в морг – ведь имеешь же?

– Конечно. Мы оттуда материал получаем.

– А ведь можно сделать так, чтобы на материал, скажем, попадали не только трупы бомжей, правда? Нет, я чисто теоретически спрашиваю, – сразу оговорился Николай, заметив, видимо, что мое лицо приняло каменное выражение. – Ведь можно подменить бирки на трупах? Просто перевесить с ноги на ногу?

– Ну, можно. И смысл в чем? Можно вообще эту бирку снять – и путаница начнется.

– А в заключении о смерти, скажем, можно поменять диагноз? Вы ведь сейчас на компьютерах работаете? Можно же заменить одно другим?

– Ты нормальный? Это же во всех документах придется менять, в резервных копиях – да везде. Плюс к тому – в журнале регистрации все пишется от руки, там не поменяешь!

– Тихо, не шуми, – улыбнулся Николай. – Я же просто так спросил.

Но меня это его «просто любопытство» насторожило, и тем же вечером я задала мужу вопрос на эту тему. Акела сразу ухватился за него и выудил из меня всю историю.

– Аля, тебе что, пять лет? – укоризненно спросил он, когда я умолкла. – Я должен учить тебя не разговаривать с незнакомыми людьми?

– А что мне у него, паспорт надо было спросить? – огрызнулась я, понимая, что дала пенку с этим знакомством.

– Да просто не надо подпускать к себе незнакомых людей, Аля! Как, говоришь, племянницу зовут?

Я назвала имя и номер группы, не вполне понимая, зачем это Саше. Назавтра ее кто-то вызвал прямо с моего занятия, и в аудиторию за вещами она вернулась уже без меня – я как раз ушла на обед. Николая сегодня не было, но меня это никак не насторожило – мало ли дел у нотариуса. Зато вечером дома меня снова ждала воспитательная беседа с элементами хоррора. Муж вышагивал мимо меня, сидящей на диване в гостиной, и рассказывал:

– А ты знаешь, что нет у этой девочки никакого дяди по имени Коля?

– То есть? Я же сама у нее спросила.

– И что она тебе ответила? Что «мамин брат»?

– Да.

– Изумительно. Так вот, нет у нее никакой мамы – как и брата у покойной мамы тоже не было. Живет она с отцом, он инженер на заводе по выпуску холодильников. Сказать, какая зарплата? – Я отрицательно покачала головой. Прекрасно знала и сама, что мизерная и выплачиваемая как попало – завод был на грани банкротства. – А девочка молодая, красивая. Одеться хочется, косметику купить в красивых баночках, сумочку не из дерматина китайского, а кожаную или замшевую – на худой конец. Цену называть не буду – ты сама по магазинам ходишь, знаешь, что почем. А где такие деньги взять, когда стипендии хватает только на автобус и на пирожок в буфете? Вот и попалась наша девочка на мелкой краже в магазине. И взяла-то всего ничего – маечку с фирменными буковками. Но разве есть менеджеру торгового зала дело до ее проблем? Конечно, нет. Ему из своей зарплаты отдавать деньги резона никакого. И пообещал он Леночку в милицию сдать. И сдал бы – да тут вмешался дядя добрый. Не надо, говорит, девочке жизнь ломать, вот вам денежка за маечку, а вот – денежка за суету вашу и нервы потраченные. И повел дядя Леночку в кафе…

Саша чуть задохнулся, устав от непрерывного монолога, хлебнул воды из стакана, стоявшего на столе, и сел рядом со мной на диван, взял за руку.

– Алька, когда ты научишься относиться к людям с осторожностью? Росла в таком окружении – а все в хорошее веришь.

– Ты мне, кажется, сказку рассказывал – так продолжай, очень уж занимательно.