Три женских страха

Маросейкин положил трубку. Я же в отчаянии наподдала ногой ближайшему стулу – как я поеду, когда мне не на чем?! Таксисты в наш поселок предпочитают не ездить – далеко, и мало кто согласен платить круглую сумму. Остается только… О, как я забыла – Семен! Он же на машине! Вот оно, спасение!

– Сема! – заорала я, бегом направляясь в свою гардеробную. – Мы едем в больницу, срочно!

– Что случилось?

– На папу снова кто-то напал, медсестра погибла. Быстро едем туда, менты обещали помощь!

Лицо брата сделалось серым, он нервно облизал губы и молча выскочил из комнаты.

Через десять минут мы уже неслись на Семкином «Туареге» в сторону города. Машина охраны осталась у поста ГАИ – я справедливо рассудила, что в окружении ОМОНа мои собственные охранники мне вряд ли пригодятся.

– Ты бы Акеле позвонила, – буркнул брат, не отрывая взгляда от дороги. – Он же вроде запретил тебе выходить – я не хочу оказаться крайним.

Это была здравая мысль. Если я не успею вернуться раньше – а я не успею, – то Сашка устроит мне такую баню с предбанником, что мало не покажется.

Его телефон не отвечал, но ничего – когда сможет, муж увидит пропущенный звонок и откликнется. Зато теперь совесть хоть частично успокоена.

У здания больницы я увидела микроавтобус с зашторенными окнами – обещанный Маросейкиным взвод ОМОНа. А вон тот мужик в штатском, что курит у крыльца приемного покоя, наверняка и есть сам полковник.

Так и оказалось. Едва мы с Семеном вышли из машины, как мужчина, бросив окурок в урну, направился к нам. Поздоровавшись, он взял меня за локоть и отвел в сторону. Семену ничего не осталось, как отойти к машине. Такое положение вещей сохранялось уже около двух лет – моих братьев никто не принимал в расчет, если рядом оказывалась я. Папа как-то ненавязчиво дал понять всем, с кем общался: только мне стоит доверять и только со мной решать вопросы. Уж не знаю, с чего бы…

– Александра Ефимовна… – начал полковник, но я перебила:

– Можно просто Саша.

Он улыбнулся, обнажив желтоватые прокуренные зубы:

– Как скажете. Так вот, Саша. Вывозить папу вашего придется в нашем микроавтобусе. И вам придется ехать с нами.

Я пожала плечами, не понимая, в чем сложность.

– Есть опасение, что по дороге могут напасть – поэтому мне придется предпринять кое-какие меры безопасности.

– То есть?

– На вас будет бронежилет, это мера вынужденная.

– Что, все настолько серьезно? – меня охватил легкий приступ паники.

– Не хочу вас пугать… – ну еще бы! Можно подумать, уже не напугал! – Даже серьезнее, чем мне казалось на первый взгляд. Вы же понимаете, что нужно обладать определенной наглостью, чтобы напасть на пациента в больнице. Или смерть вашего отца настолько кому-то нужна, что человек не останавливается ни перед чем.

– Н-да… Знать бы еще, кто это, – буркнула я, и полковник растянул губы в широкой улыбке:

– Ну, это был бы совсем уж идеальный вариант!

Внезапно урна, стоявшая чуть левее меня, подскочила вверх и с грохотом покатилась по ступенькам крыльца. Полковник мгновенно сделал бросок в сторону и повалил меня на крыльцо, накрыв всем телом сверху.

– Лежите тихо! – прошипел он мне в ухо, а сам, повернув голову, крикнул кому-то: – Гера, где-то снайпер! Зачистите все, что сможете, быстро!

Я не могла ни повернуть голову, ни пошевелиться, придавленная к крыльцу крепким телом Маросейкина. Во дворе все пришло в движение, кричали люди, там и тут заводились и уезжали машины, слышались командные крики омоновцев:

– Всем покинуть территорию! Срочно очистить въезд во двор! Быстрее, быстрее!

Маросейкин наконец поднялся и помог мне встать на ноги. Я была вся в грязи, меня трясло от ужаса – возьми снайпер чуть левее, и меня уже не было бы… Господи, да что же происходит?!

Маросейкин тем временем толкнул меня в дверь приемного покоя и сам вошел следом, достал из кармана маленькую рацию:

– Гера, ну что?

Рация затрещала, потом заговорила хриплым мужским голосом:

– Обнаружили «лежку» на чердаке прачечной, но никого нет, и гильз стреляных тоже. Ушел.

– Хорошо, возвращайтесь. Начинаем операцию.

Маросейкин сунул рацию в карман и повернулся ко мне:

– Ну что, Саша? Идем забирать отца.

Навстречу нам несся высокий толстый мужик в белом халате, и в нем я сразу узнала главного врача больницы Тетерина – в свое время я проходила тут практику и у него подписывала дневники.

– Товарищ полковник, что происходит?! Что за стрельба?!

– Успокойтесь, – бросил Маросейкин. – Это не имеет к вам отношения.

– Не имеет?! Да у меня только что опергруппа была – всю работу парализовали! Когда уже эти ублюдки перебьют друг друга и сдохнут?! Никакой жизни!

У меня зачесались руки – мой отец в свое время помог больнице закупить дорогостоящее оборудование, и именно Тетерин тогда приезжал и слезно просил помощи, а теперь, значит…

Маросейкин каким-то шестым чувством понял, что сейчас я могу запросто что-то сказать или сделать, а потому взял меня за руку и сжал:

– Спокойно. Нам в реанимацию.