Три женских возраста

Больше они ни о чем не говорили, за целый вечер не перекинулись ни словом. Анна, переодевшись, тут же бросилась готовить ужин, зашила распоровшийся шов Гошиного свитера, подшила Алькину юбку, замочила постельное белье: хорошо, хоть горячую воду дали, не пришлось возиться в холодной. Георгий тем временем смотрел телевизор, и даже когда вернулась Алька и демонстративно прошла мимо него не здороваясь – не вскинулся, не вспылил. Молча проводил стройную фигурку взглядом и снова уткнулся в экран. Так же молча все поели, Алька помыла посуду и ушла в свою комнату – бывшую бабушкину, Георгий оккупировал гостиную, а Анна осталась на кухне, где и торчит до сих пор… Обычный вечер трудного понедельника.

Наверное, она глупо поступила. Анна угрюмо потерла щеткой пятно, прочно въевшееся в эмаль раковины, и чуть не заплакала от досады – грязь не оттерлась. Ничего ее не берет. Глупая она женщина, все делает не так, как надо! Вот зачем обидела Георгия? Ведь он же во многом прав и искренне переживает за Альку, которую угораздило влюбиться в Костика! Вполне мужская реакция: желание прогнать этого скользкого типа от ее дочери, так почему вместо благодарности она так жестко окоротила Гошу, ну почему?!

Ведь они оба видели Алькиного Костика в той чертовой подворотне! Теперь этот парень накрепко связался у Анны в голове с той крайне неприятной сценой, свидетелями которой они нечаянно стали: женские коленки в черном капроне и между ними – ослепительно-белая мужская задница, совершающая ритмичные движения, туда-сюда, и все действие – на фоне картонных ящиков, обрывков газет и тряпья. В первую секунду Анна дико смутилась, она ведь еще не знала, что это за парень, а когда тот повернулся, ее смущение сменилось гневом и обидой за дочь. И если бы не рука Георгия, лежащая у нее на талии, она бы, наверное, устроила истерику – кинулась бы на Костю и расцарапала ему физиономию… Ну или хотя бы высказала все, что о нем думает!.. Однако чувство неловкости погасило боевой настрой. Если бы Анна одна застала парочку, а то ведь с ней был мужчина, с которым она только что – буквально метрах в пяти от Костика с его подружкой! – делала то же самое. Целовалась, обнималась, как школьница, которой некуда пойти. Как эти двое. И что она могла сказать молодым любовникам, если сама, дура старая, такая же? Какое она имеет право кого-то судить!..

Анна сперва не хотела говорить Альке о Костике, но продержалась не дольше недели и потом все ей рассказала. Ну, почти все… Про Георгия и про то, зачем они зашли с ним в эту подворотню, Анна промолчала, но про Костю и девицу выложила все как есть, без купюр… Может, это было жестоко, дочка так плакала, что у Анны сердце разрывалось, но, даже глядя на зареванную Альку, она не пожалела о своей откровенности. Это слишком важные вещи, чтобы их скрывать. В жизни, к сожалению, далеко не все складывается так, как нам хочется, и Алечка должна уметь стойко переносить трудности и горести. Она справится, она такая умница, Анна не раз в этом убеждалась!

А вот с матерью Альке не повезло. Никто Анну умной женщиной не назовет. Вместо того чтобы безостановочно тереть раковину, лучше оставить все как есть и пойти спать. Завтра на работу, о которой, впрочем, не стоит думать сейчас. Анна закусила губу: все плохо… С Георгием поссорилась, на работе сплошные неприятности, у дочки тоже проблемы, похоже, а она среди ночи стоит посреди кухни и никак не хочет идти спать. Страшно – а вдруг Гоша встретит ее равнодушным взглядом и тут же отвернется, как только она ляжет рядом, и заснет, даже не поцеловав ее на ночь, не дотронувшись до нее нежно, как она любит?

Но к тому времени, как Анна приняла душ и нырнула в постель, Георгий давно спал, и она попыталась присоединиться к нему. Закрыв глаза, прислушалась к сонному дыханию, начала дышать в лад… Но не выдержала. Прижавшись всем телом к спине спящего мужчины, Анна вытянула шею и поцеловала любимую скулу, и опять, а когда Георгий заворочался и повернул к ней лицо, покрыла поцелуями уже и его лоб, и щеки, подбородок, губы…

– Прости, прости меня, я виновата… Я очень тебя люблю, и все, что у меня есть, все твое! Извини, я была не в себе, просто не хотела задевать Альку. Я не должна была так говорить… – Анна почувствовала слезы на своих губах и как-то отстраненно поняла, что плачет, но из головы моментально вылетели все мысли, потому что Георгий, сонно улыбнувшись, повернулся к ней и обнял ее, крепко прижав к себе.

– Я не сержусь, я тоже тебя люблю!