Три жизни Алексея Рыкова. Беллетризованная биография

Арсений Замостьянов Три жизни Алексея Рыкова Беллетризованная биография

Научный консультант серии «Страницы советской и российской истории» А. К. Сорокин

Редактор — Л. Колпаков

Корректор — Е. Биткова

Макет, компьютерная верстка — А. Дирижаблев

* * *

«Слушайте голос Рыкова»

К читателям этой книги

Человек и феномен

Феномен Советского Союза — проекта, который начинался как революционный эксперимент, а с годами укоренился в почве российской и мировой истории, — всегда будет остро интересовать и исследователей, и всех, кто неравнодушен к истории, к политике, к общественной жизни. Тем удивительнее, что судьба Алексея Ивановича Рыкова до сих пор остается на обочине общественного внимания. Мы почти не вспоминаем о нем… А значит, пришла пора рассказать о человеке, у которого вряд ли в наше время найдется много политических адвокатов и преданных сторонников. А жаль. Есть сторонники (как и непримиримые противники) у политика, который превратил Рыкова во «врага народа» и смертника, — у Иосифа Сталина. Немало у нас и радикальных адептов рыночной экономики, для которых Октябрь 1917 года и все его комиссары без исключений — это как черная дыра в истории, и говорить о них принято уничижительными штампами — мол, в те годы до власти дорвался сонм упырей, разбираться в личных особенностях которых — напрасное дело.

Признаться, большевики и сами относились к истории взвинченно и часто судили о прошлом с позиций политической целесообразности, отсекая целые эпохи и направления общественной мысли. Но это было в пору борьбы за власть, в жестокие времена, когда костер Гражданской войны еще тлел и обжигал. Люди того времени имели право на радикальный максимализм, хотя он и обкрадывал их. Но у нас, живущих в третьем десятилетии XXI века, для этого нет уважительных причин. Сегодня требуется не баррикадное мышление, а рачительное внимание к нашей драматичной, но такой богатой истории. Иначе звенья, на которых и в наше время держится каркас российской государственности, просто распадутся. Это касается и экономики, и культуры, и системы управления, и реформаторских процессов, которые неизбежны, потому что жизнь не терпит статики, как не терпит и бесконечных радикальных изменений.

^{Алексей Рыков}

Рыков был одним из главных действующих лиц революции 1917 года — от февраля до октября. Член Российской социал-демократической рабочей партии с 1898 года, большевик со дней основания этой фракции в РСДРП. Сутуловатый, среднего роста, с бородкой. Он с детства и до последних дней заикался, но умел вещать уверенно, по-профессорски. Внук землепашца, потомок крепостных, он совсем не походил на рабоче-крестьянского выдвиженца, да и не был таковым. Во многом его облик и мировоззрение связаны с традициями русского вольнодумства XIX века — и потому в книге о нем мы посвятим немало страниц этим движениям общественной мысли, которые захватили Алексея Рыкова еще в подростковые годы.

Больше семидесяти лет наша страна, как принято было считать, развивалась по противоречивым «заветам Ильича» — и одним из «моторов» этого движения стал Алексей Рыков. Фигура таинственная, ускользающая. Он был главой советского правительства, заместителем, а потом и преемником Владимира Ленина. Его фамилия — Рыков — короткая, как выстрел, не сходила с первых полос мировой прессы. О нем слагали стихи и анекдоты — а проверку фольклором проходят далеко не все крупные политические деятели. Это показатель того, что в «народных массах» к Алексею Ивановичу относились крайне серьезно, как к одному из преемников царя, никак не меньше. И в то же время через 85 лет после гибели Алексей Рыков почти неизвестен. Ему не сооружают памятников, несмотря на нынешнюю моду ставить скульптурные монументы выдающимся людям на каждой площади, в каждом городе. Он канул в незаслуженное забвение — как будто и не было такого председателя Совнаркома, руководителя правительства. А значит, неминуемо невыученными остаются уроки Алексея Рыкова — политика, прошедшего путь от нелегала до вершителя судеб и низвергнутого в годы Большого террора. Таков феномен Рыкова — уникальная череда взлетов и падений.

Три жизни

С чего начать наше повествование? Быть может, с народной поговорки, которая давно стала банальной. Жизнь прожить — не поле перейти. Алексею Рыкову за 57 лет удалось перейти три поля, прожить три жизни.