Три жизни господина N(СИ)

К отрицательным сторонам я бы, как ни странно, отнес контингент сверстников, с которыми поневоле приходилось выстраивать товарищеские отношения. И тут виноват не "эффект новичка" - более четверти учащихся пришло, как и я, уже в десятом классе. Проблема заключалась в том, что школа была элитной, я же к этой разновидности рода людского никогда не принадлежал ни духовно, ни номинально. А элита в те времена была явлением весьма своеобразным. Несмотря на вступительный отбор, не так уж и много наших учеников обладало действительно выдающимися способностями. Такие, как Володька Либерман ( очкарик с которым мы столкнулись на вступительных тестах), были, пожалуй, исключением. В основном здесь учились дети высокопоставленных людей: ответственных партийных и хозяйственных работников, дипломатов, сотрудников зарубежных торговых представительств. Имущественное и социальное неравенство не признавалось еще на официальном уровне, но уже активно пускало свои корни, разрушая гранитный монолит страны победившего социализма. Выражалось оно не столько в доходах ( за этим пока еще строго следили), а в доступности к источникам блага, выраженного емким понятием "дефицит". В нашей школе не практиковались ограничения, которые сейчас по заграничному называют дресс-кодом . Ученики приходили на занятия затянутыми в недоступную для многих "джинсу" и хорошо отличали это вид одежды от того, что советские люди называли тогда "техасы". На переменах обсуждали последние пластинки рок-групп, просмотренные на домашних видеомагнитофонах голливудские фильмы. Те же, кому не посчастливилось с возможностями родителей. попадали в разряд париев.