Три жизни Юрия Байды

И действительно, ни завтра, ни в последующие дни Купчак разговоров о рейде больше не затевал, а Коржевский умышленно не спрашивал. Лучше не напоминать.

Однажды утром Купчак направился к саперам Афанасьева, занятым, как говорил Кабаницын, «работенкой в преддверии рая»… Саперы извлекали взрывчатку из трофейных снарядов. Дело подвигалось туго. Ключи для отвинчивания головок изготовил Юрась. Прежде чем отвернуть дистанционную трубку со взрывателем, нужно было крепко зажать снаряд между двух толстых, специально подогнанных по диаметру слег, связать их накрепко веревкой, сесть на землю, накинуть ключ, вставить штыри в гнезда головки, упереться в связанные слеги обеими ногами и легкими подергиваниями ключа отвинтить опасную деталь. Работать надо крайне осторожно, и только так, как научил Афанасьев. Технология не из передовых, конечно, но в лесу в данных условиях другого ничего не применишь. Потому и лежит большинство снарядов неразряженными.

Разговаривая с партизанами, Купчак услышал какое-то странное методичное постукивание по железу. Оно доносилось из-за высоких зеленеющих кустов можжевельника. Кто-то невидимый стучал молотком, будто что-то ковал. Перестанет ненадолго и опять стучит. Купчак пошел на звук. От того, что он увидел, на голове зашевелились волосы. А увидел он Байду верхом на снаряде. В левой руке зубило, в правой — молоток. Зажав между колен стакан, он бьет по зубилу, вывинчивает таким образом взрыватель! Рядом с ним, зияя отверстиями, лежало довольно много обезвреженных снарядов.

Купчака даже покачнуло. Он зажмурил глаза и перестал дышать. Перед ним совершений явственно возникла картина страшной катастрофы. От удара молотком взрыватель срабатывает и взрывается не только один, но и детонируют остальные снаряды, что лежат рядом.

— Отставить! — гаркнул Купчак Юрасю.

Тот застыл с поднятым молотком. Повернулся, увидел комиссара и, хотя и не понял в чем дело, торопливо встал, вытянулся смирно. Лицо его спокойно, лишь брови вскинуты чуть удивленно.

— Ты что… — прохрипел Купчак, часто дыша. — У тебя что? Ты от рождения это? — постучал он ногтем согнутого пальца по лбу Юрася.

Озадаченный Юрась потер ладонью лоб. Что ответить на такой вопрос?

— А ну, живо ко мне Афанасьева!

Юрась побежал за Афанасьевым. Вскоре явился со своим командиром. Купчак, обретя нормальный дар речи, стал распекать Афанасьева за вопиющее безобразие. Тот стоял красный. Затем, не глядя на Юрася, буркнул презрительно в его сторону:

— По башке б своей молотком!.. Мине-е-е-ер…

— Да я что, первый раз молоток в руках держу! — обиженно воскликнул Юрась, задетый недоверием к его профессиональному умению. — Хотите, поставьте иголку — с завязанными глазами попаду точно!

— Отставить болтовню, боец Байда! Кто вам дал право шутить шуточки со шнейдеритом? — строго заговорил Афанасьев. — Я вас инструктировал?

— Инструктировали… Но я же хотел быстрее, чтоб…

— Быстрее в гроб! Невежда вы, а не сапер. В общем, короче, катись отсюда! Отстраняю.

— Распоряжаться собственной жизнью — право каждого человека, но только не на войне, — произнес Купчак назидательно. — За вами здесь сотни стоят, и им вовсе не безразлично, как умереть: в бою или от вашей бессмысленной отсебятины.

— Слышал? — убийственным взглядом окинул Афанасьев Юрася, затем, уходя, бросил через плечо: — Перетаскай все разряженные снаряды на выплавку и марш к деду Адаму чистить картошку и драить котлы!

Юрась повесил голову, пригорюнился. Купчак стоял, смотрел на него, заложив пальцы за борт кителя, потом встряхнул плечами, точно сбрасывая с себя что-то, и громко рассмеялся.

— Послушай, Илья Иванович, а не взять ли мне этого разжалованного минера на задание?

Афанасьев махнул рукой:

— Если мало у вас своих забот, берите.

Юрась вздохнул, поднял с земли на плечо снаряд, поплелся меж стволов в ту сторону, откуда потягивало дымом костра.

Шагах в тридцати виднелась хитроумная установка. В железном корыте, наполненном водой, стояло шесть снарядов без взрывателей, под корытом горели дрова. Вода пузырилась, гудела. Юрась, бросив ношу, присел на чурбак. Опять появились Афанасьев с Купчаком, теперь будут ходить, выискивать всякие нарушения… Купчак заглянул в корыто, пошутил:

— Хороша ушица…

— С начинкой тринитротолуола легче: вытряс из стакана шашки, и готово, а тут возни много, — пояснил Афанасьев и покрутил в горловине снаряда куском проволоки. С проволоки стекала бурая, похожая на гречишный мед масса: расплавленный шнейдерит, сильнейшее взрывчатое вещество.

— Готово? — спросил Афанасьев работавших у костра саперов.

— Сейчас будем разливать, — ответил один из них и, подхватив клещами горячий снаряд, вынул его из кипятка. Другой подручный в рукавицах подхватил снаряд снизу и опрокинул содержимое в небольшой ящик. То же проделали и с остальными снарядами, затем в бурую тягучую массу воткнули железные стерженьки. Когда их вынут, останется отверстие под капсюль-детонатор.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал сапер, отряхивая руки, — под фашистский паровоз — самый раз!