Три жизни Тани (СИ)

- С успешным переходом на новый виток, рыжая, ты молодец, - похвалил Кольти и деловито пожал Тане руку. Оглянулся на начальство и скороговоркой выдал: - Ладно, пока, до завтра, увидимся утром в рабочем кабинете.

Кот улизнул из зала, а Таня не шевелилась и смотрела на своего оборотня. Он плавно двинулся к ней, излучая напряжение и опасность. Дурманяще сладкую опасность, когда желание остаться и узнать, что будет, перевешивает подспудное стремление убежать... Притяжение между ними становилось нестерпимо насыщенным, сердце Тани билось, как сумасшедшее, ладони вспотели.

- Ты совсем не танцуешь? - тонким голосом спросила она, стараясь разбить атмосферу невероятного накала между ней и оборотнем.

Старание пропало втуне, накал не уменьшился ни на йоту.

- Отчего же, танец - дело нехитрое. Я читал, что танго - это чаще всего импровизация, -тихо пророкотал Гордеон. Он подступил вплотную к Тане и скомандовал музыкальной системе повторить композицию.

- Может, не надо? - прошептала Таня, утопая в солнечном свете его глаз.

- Поздно, рыжик.

- Ты точно отключил запись и трансляцию? Нас никто не видит? - заволновалась Таня, когда её властно прижали к мужской груди.

- Точно.

Второй вечерний танец вышел самым настоящим танцем огня и страсти - страсти взаимной, лишающей разума. Танцем, на который неловко смотреть со стороны, так сильно и откровенно бурлят эмоции танцоров, сплетающихся в интимных объятьях под музыку столь же рваную и неровную, как биение их сердец, как их смешивающееся дыхание. Тане казалось, что она ступает не по твёрдому полу, а по перистым облакам в окружении огненных языков пламени. Весь мир растворился для неё в пылающих очах Гордеона, в уверенных прикосновениях его рук, уводящих её далеко за грань простого танго.

Второй танец не был танцем - это было соблазнение в чистом виде. Искушение, которому невозможно воспротивиться, и нет ни сил, ни желания протестовать. Напротив, все силы уходят на то, чтобы крепче прижаться к партнёру и доверить ему довести эту партию до желанного конца...

На последнем аккорде Таню подхватили на руки и стремительно донесли до каюты. Дверь скользнула в сторону и вернулась обратно, отрезав их от всего мира.

- Твой последний шанс сбежать от меня, - с усилием разжав объятья, вымолвил Гордеон.

Таня склонила голову и мечтательно улыбнулась. Обняла любимого за шею и с придыханием спросила, ласково прикасаясь к его лицу:

- Всё, время вышло? Уже можно считать, что я безнадёжно упустила этот шанс?

- Танечка-аа.., - простонал Гордеон, вновь подхватывая её на руки и утаскивая вглубь своей каюты.

И мир закружился, и звёзды за иллюминатором заплясали в хороводе...

Глава 47, о фокусе с исчезновением.

«Ночь с любимым мужчиной - это личное чудо для каждой женщины».

Таня не могла налюбоваться на спящего Горда. Его длинные ресницы бросали тени на впалые щеки, дыхание поднимало грудь, а сильная рука даже во сне удерживала Таню рядом, как раньше - лапа Чёрного. Воздух вокруг них в самом прямом смысле слова был пропитан ароматами страсти и блаженства, вызывая в памяти картины минувшей ночи, бросающие в сладкую дрожь. Неизменный вид далёких звёзд за иллюминатором не подсказывал, наступило ли утро, но часы на стене успокаивали, что ещё очень рано и можно продолжать лежать и смотреть на любимого, смотреть без конца.

Когда она ночевала под боком своего оборотня в ипостаси собаки, то мечтала о том, как здорово будет спать в его объятьях в человеческом теле. Сейчас она знала, что её прежние мечты не отражали и тысячной доли того, насколько это чудесно в реальности! Её звериная сущность откровенно млела, вдыхая аромат мужского тела и побуждая Таню уткнуться носом в обнаженную грудь Горда.

Впервые за долгое время Таня была глубоко спокойна и абсолютно счастлива.

Сквозь окутывающую её атмосферу неги и блаженства тихо старалось пробиться какое-то запоздалое соображение. Таня недовольно отмахивалась от него, наслаждаясь парением на крыльях счастья, но соображение упорно пробивалось из глубин подсознания, пока не сформировалось в образе малыша в пелёнках, сосредоточенно смотрящего на белый свет жёлтыми глазёнками. Таню как током ударило, и мигом вспомнились давние-давние предостережения матери и пересуды подруг о том, к каким последствиям приводят жаркие ночи.

Первая мысль была краткой: «Ой!». Вторая чуть длиннее: «Ой-ёй-ёй!». Третья мысль, наконец, получилась здравой: «Гордеон точно обо всём позаботился!», а четвёртая вышла недоверчиво-саркастической: «Да-ааа? А как он позаботился? Что-то ничего такого не припоминается».

Уверенность в правоте третьей мысли перевесила сомнения четвёртой. Оставался вопрос «как» и Таня глубоко задумалась над ним, не замечая, что мужчина рядом с ней распахнул глаза.

- О чём тревожишься с утра пораньше? - хрипло спросонья проговорил Гордеон и подтянул Таню поближе к себе.

- Уже не тревожусь, - наморщила лоб Таня, - но хотелось бы знать точно. Собственно, если есть о чём тревожиться, то это не так плохо, я в принципе не против, хоть и сильно рано это...