Три зимовки во льдах Арктики

В настоящее время идет сильное разрушение ископаемого льда. Поэтому на его поверхности появляются все новые и новые остатки когда-то погребенной и замороженной флоры и фауны. Недаром Ляховские острова и прилегающую к ним часть материка называют «кладбищем мамонтов», так много здесь находят бивней и скелетов этих могучих, вымерших теперь животных. Вследствие разрушения, скопления ископаемого льда постепенно уменьшаются и даже исчезают сами острова. Береговая черта на Ляховских островах в некоторых местах отступает, по крайней мере, на полметра в год.

Острова Васильевский и Семеновский, расположенные в море Лаптевых к северу от мыса Борхая и к западу от мыса Столбового, первый раз были нанесены на карту в 1823 году, затем еще раз - в 1912 году и, наконец, были обследованы в 1936 году. При этом оказалось, что за 113 лет остров Семеновский уменьшился более чем в 7 раз, а остров Васильевский совсем растаял. Там, где его видели в 1823 и 1912 годах, в 1936 году оказалась только подводная банка (В 1948 году растаял и остров Семеновский).

Садковцы помогли участникам седовской экспедиции установить астрономический пункт и доставили их в шлюпке на наш корабле стоявший в миле от берега: подойти ближе к мысу Благовещенскому невозможно из-за мелководья. Научные сотрудники взяли с собой большую глыбу многовекового льда: они решили доставить ее для исследования в ледовую лабораторию Арктического института.

Сделав еще один гидрологический разрез западнее острова Бельковского, мы обошли остров Столбовой с востока и рано утром 12 сентября встретили «Седова». Уже три месяца на борту этого корабля плавала гидрографическая экспедиция. 200 гидрологических станций, многочисленные топографические, астрономические, гидрографические наблюдения - таков был предварительный итог его работы. Теперь «Седов» направлялся из Тикси в пролив Санникова, чтобы провести там еще несколько существенных наблюдений.

К сожалению, встреча была очень кратковременной, и нам не удалось как следует побеседовать с седовцами: мы спешили в Тикси за углем, а они торопились к Новой Сибири, где их ожидали участники экспедиции, высаженные на остров для береговых наблюдений.

В Тикси мы прибыли утром 13 сентября. Здесь нас ждали неприятные известия.

Во-первых, в Тикси не хватало угля.

Во-вторых, ледовые прогнозы, которые составлялись в начале навигации, оказались неверными.

Потепление Арктики, начавшееся с 1920 года, спутало все расчеты специалистов. До этого предполагалось, что в высоких, широтах вечно удерживается так называемая «полярная шапка» повышенного атмосферного давления - своеобразный барьер, преграждающий дорогу западным и юго-западным теплым ветрам с Атлантики. На деле же оказалось, что «полярная шапка» в эпоху потепления устойчива лишь весною. В остальные же месяцы атлантические циклоны пробивают барьер и прорываются далеко на восток - вплоть до моря Лаптевых.

И вот в августе и сентябре 1937 года эти циклоны прорвавшись сквозь барьер «полярной шапки», устремились на восток приблизительно по 80-85-й параллелям. В восточной части Карского моря начались сильные западные ветры. Они пригнали льды к Северной Земле, создали сплоченный барьер льдов в районе мористее архипелага Норденшельда и, с силой протискивая льды через пролив Вилькицкого, начали буквально забивать ими море Лаптевых. Мы сами были свидетелями могучего стихийного дрейфа, когда прошли пролив Вилькицкого кормой вперед.

В Тикси нам сообщили, что этот стихийный дрейф подхватил в Карском море целый караван кораблей во главе с ледоколом «Ленин» и выбросил его, как пробку, через пролив Вилькицкого в море Лаптевых. Сейчас этот караван находился в западне: впереди была полоса сплоченных льдов шириной в 30 миль.

Итак, ледовые прогнозы не оправдались. И все-таки их надо всемерно развивать. В Арктике нужно плавать «с открытыми глазами», чтобы в каждый момент знать, где, когда и какой встретится лед. Ледовые прогнозы должны все время проверяться и дополняться судовой и летной ледовой разведкой. Судовой разведки в 1937 году ни в Карском море, ни в море Лаптевых не было. Летную разведку выполнял только один самолет, да и то лишь в Карском море.

Что касается прогнозов, то понятно, что их составление возможно только при условии, что все суда, плавающие в Арктике, будут тщательно собирать различного рода сведения, как о льде, так и о пространствах чистой воды. Мы сами были грешны в этом отношении. Дойдя до 78°34' северной широты и 118°28' восточной долготы и встретив здесь непроходимые льды, мы не повернули на запад и не обследовали район до Северной Земли, где, по-видимому, было чисто. До сих пор остался неясным вопрос, можно ли было в 1937 году пройти из Карского моря в море Лаптевых не проливом Вилькицкого, а проливом Шокальского.