ТриАда

Женщина питается чувствами – это ее основной рацион и избранное блюдо радости. Только вкушаемые эмоции, как и пища, могут быть нечистыми, дурно пахнущими, тухлыми, животными. Светлые эмоции без примеси горя и злобы, трепета, страха и ужаса – навеваются «луговой душицей» небесной. Низменные связаны в основном с телом, с пороками недоразвитой или омертвелой души и с жижей грязных мыслей, или – с обыкновенной примитивностью сознания. Питающиеся подспудно гнусными эмоциями эпатажа и скандалов, вкусом чужой крови, грязью ненависти и презрения к другим, часто и к себе желают такого же животного отношения – насилия, унижающего страха, телесной боли и душевного угнетения. И, ощущая свой страх физических унижений над телом, и вдыхая ноздрями запах мужского полового превосходства при близости акта, они ведут себя так, чтобы мужчина зверел, набрасывался и насиловал, насиловал, и насиловал ее неоднократно. Потом она может говорить, что ей вовсе и не хотелось, это при слабом-то подобии самой имитации сопротивления. Но об обратном ещё говорят и помогающее входу раздвигание ног, и провоцирующие восторженно-чувственные движения в момент происходящего с ней казуса интимного «конфуза» и мужского «издевательства». На самом деле – это именно та желанная энергия, то блюдо жизни, которое и было заказано женщиной. Этот огонь возжигается «для себя любимой», для ненасытного ее пещерного нутра. Он порождает мутные и зловещие мысли, проклятия по адресам, нечистотные, болезненные и обидные эмоции. Однако на низшем уровне «скорлупы» – на уровне женской попки он, для таких женщин, предпочтителен и очень хорош. Мужской огонь греет её и мнет, он жарит и натирает, он заставляет подчиняться – и грубо и страстно, по-животному, ею пользуется. При этом либидо партнеров переплетаются и вампирами впиваются в тонкие тела, высасывая жизнь души, но не одаривая друг друга созидающей энергией.

Странник

Иссушенное пустыней любовных утех сердце женщины, как изломанный шедевр Гварнери без струн, скрипка Амати, растоптанная ее внутренним животным. С верхних этажей света, с заоблачных вибраций, эмоции стекают под её выбритый оазис бикини. При частом интимном употреблении сердечные струны начинают фальшивить, грубеть. Потёртость тела и огрубление чувственности испепеляют и, со временем, трансформируют ультра-любовь в инфра-эмоции. Когда на «чудо-инструменте» поиграли «все ребята», все, кроме увечно больных, очень брезгливых и совсем ленивых – чарующая гармония женского сердца разрушается.

Утратившая индивидуальность, покинутая мастером мелодий и звуков – небесным Паганини, нежная «скрипка» каким-то непостижимым черным колдовством, чудовищным древним камланьем растягивается до уродливых и немыслимо мятых размеров. А после издревле известных, последовательных превращений, когда, в результате интенсивного познания собственной сексуальности, женщине «вместо маленькой гитары, … возвратили контрабас», ее чувственность опускается в «подвал» эмоций – в пустосердечную область утех, в сферу ощущений тела и потребностей материальных благ.

И, когда-то высокая сцена искреннего искусства интимной жизни женщины – превращается в раздолбанные подмостки клуба «сельской потребительской кооперации», на которые, с пьяным амбрэ влажного чавкания, покрякивая и постанывая, вылазит со своей, давно не мытой, «концертной программой» – деревенский «оркестр», полный балаганной какофонии звуков из отхожих «музыкальных» мест.

Это хорошо известное многим мужчинам «женское трио» в похмельном составе из трехструнной трактирной балалайки с подтанцовками растянутого сфинктера контрабаса и бубенцами гланд «глубокого минета».

Десс

Поговорим о полях Мессмера. Животный магнетизм на этих, непаханых разумом полях, противостоит человеческому интеллектуальному формизму и символизму. Глаза и уши, дальнее зрение и тонкий слух – высшие органы чувств пятого поколения цивилизаций. Правом же на первородство обладают первенцы в поднятии целины чувственных потенций, возбуждении различий в напластовании эмоций – запахи и тактильность, или обоняние в сочетании с вкусовым и телесным осязанием, ощущением внешних прикосновений кожей и внутренних – слизистой.

Интеллектуальное зрение, эстетическое наслаждение от космической красоты символов и неизведанного творчества в потоке мысле-словесного формостроения, и удовольствие созерцания земной красоты в превосходных, идеальных формах и симметрии – отнесем к платонизму и эстетству, которые не подозревают о наличии, но и не отрицают полностью животной страсти и половой чувственности.