Триада

Когда герой пришел домой, поставил стереоскоп перед лампой и пристально заглянул в него, он вдруг осознал, что уже не сидит перед прибором, а стоит на каменном полу в том самом зале Эрмитажа. Всё вокруг было черно-белым или, точнее, коричневатым различных оттенков, как на старых фотографиях или как в фильтре «сепия» в графических редакторах. Позади героя стоял застывший фотограф с фотоаппаратом на треноге. Герой со сладостно-жутким чувством пошел по Эрмитажу.

Абсолютную тишину нарушали только шаги героя. Ему встречались посетители, застывшие в смешных, неестественных позах. Одежда на них была старомодной, одного из эрмитажных служителей герой узнал – этот застывший, которого он помнил стариком, был значительно моложе. Герой шагал по Эрмитажу тридцатилетней давности, и всё вокруг было прошедшим.

Через некоторое время герою вздумалось крикнуть, и он крикнул, и крик разнесся по всему Эрмитажу и долго бродил по немым залам. Герой ужаснулся и больше не кричал.

В египетском зале герой совершил кражу: он разбил витрину и взял каменного скарабея. Внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд. В нише напротив стояла старуха и смотрела на него с ненавистью. Чтобы придать себе храбрости, герой дотронулся до этой застывшей старухи. И вдруг она упала.

Герой бросился прочь и впервые подумал, как же ему вернуться. Он прибежал в греческий зал, встал прямо перед фотоаппаратом, прижался к нему затылком – и обратный переход свершился. Герой снова сидел перед стереоскопом.

Проснувшись наутро, он решил, что это был сон, но в кармане обнаружился коричневый скарабей. Весь день он думал о чудесном мире стереоскопа, а вечером повторил опыт.

На этот раз герой не остался в Эрмитаже, а отправился гулять по осеннему Петербургу тридцатилетней давности. Перед опытом он предусмотрительно надел плащ.

Город был застывшим, не цветным, солнце светило тусклее, чем в реальной жизни, но тепло от него ощущалось. Герой разглядывал дома, застывших прохожих, экипажи и через некоторое время оказался на той улице, где жил когда-то. Возле того самого дома. Он вспомнил, что в момент времени, которое остановил чудесный фотограф, он был ребенком и, может быть, именно тогда он впервые побывал в Эрмитаже вместе с отцом… Он вошел в свой бывший дом, в свою бывшую квартиру. Все вещи, все запахи здесь были ему знакомы. Он увидел своих родителей, свою сестренку, себя и даже прилег на свою маленькую кроватку… Но вдруг он почувствовал, что что-то изменилось. Стало как будто темнее.

Герой выскочил из своего бывшего дома и увидел, что солнце садится. Умиленные чувства от того, что ему удалось вернуться в детство, сменились ужасом. Герой бросился к Эрмитажу. Солнце садилось, и воздух холодел.

В Эрмитаже герой против воли заглянул в египетский зал и увидел, что старуха исчезла. Он услышал чьи-то шаги и понял, что это она. Ожила и ищет его. Автор еще очень смешно назвал ее – «фантоша». Не «фантом», не «фантомша», а как-то ласково. Так вот, герой и впрямь увидел вскоре эту ужасную фантошу. Она гналась за ним и двигалась, как автомат. Слова «робот» в те времена еще не существовало, но автор употребил хороший аналог. Так вот, началась жуткая погоня в лабиринтах Эрмитажа. Однажды они столкнулись нос к носу, и герой схватил старуху за плечи и отшвырнул от себя, а она молча поднялась и возобновила преследование. Но герой перехитрил ее: спрятался, пропустил мимо себя, а потом добежал до зала с Зевсом коротким путем. Когда он прижался затылком к фотоаппарату, фантоша уже стояла на пороге зала. Но переход свершился, и герой схватил молоток и разбил стереоскоп. Когда он извлек из разломанного прибора потемневшую фотографию, старухи на ней уже не было.

Далее в рассказе следуют рассуждения героя о том, был ли он единственным, кто посетил тот мир, и куда делся создатель стереоскопа, и где теперь та старуха… На этом сумеречный рассказ исчерпывает себя и заканчивается. Попробуйте что-нибудь из сказанного записать – даю вам несколько минут.

«Мне бы могло такое присниться», – написал Артурка на листочке и сунул его Гене.

«А я о чем-то похожем в рассказе написал», – добавил Валерьев ниже.

«Когда дашь почитать?» – письменно вопросил Иванов.

«Скоро».

Глава двадцатая

 Вечером того дня, когда Гена и Артурка услышали историю о волшебном стереоскопе, Света принимала гостей. Пришли Миша и Степа с Леной, так что в небольшой Светиной комнате стало тесновато. Стол (точнее, журнальный столик), по сторонам которого сидели все четверо, был накрыт большим листом ватмана с каким-то рисунком, а из выпивки-закуски и столовых приборов не числилось ничего, за исключением пустого фарфорового блюдца.

– Еще раз говорю: это Мишкина идея, – полусмущенно-полураздраженно ответила Света на какое-то ироничное замечание Степы.

– Нет уж, сударыня, тут вы не правы, – продолжил тот шутливую атаку. – Сами же доверили простодушному Михаилу оккультное знание, сами сообщили ему о своем медиумическом даре, так что извольте теперь расхлебывать…