Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

Н. М.: Да, это именно так. Я вспоминаю, как перед поездкой в Индию стала заново изучать ее искусство, религию, историю, народные обычаи индийцев. Когда же я побывала в этой стране, передо мной открылись совершенно новые горизонты. Особенно поразили индуистские храмы в Кхаджурахо — о них я писала в первом «Триалоге» в письме под названием «Ностальгия по Индии»[4]. Что же касается Китая более чем двадцатилетней давности, то он вызвал у меня совершенно иные ощущения, отнюдь не ностальгические. Во-первых, я была там не на отдыхе, а в командировке — выступала на конференции в Шанхае, а затем с лекциями в Нанкине и еще нескольких городах к югу от него (Чанчжоу, Уси, Сучжоу, Ханчжоу и др.), куда, по словам сопровождающих, крайне редко ступает нога европейца. К счастью, удалось увидеть некоторые уникальные синтоистские и буддистские храмы с сохранившимися золотыми и терракотовыми статуями, но в целом же создалось впечатление, что маоистская «культурная революция» оставила после себя выжженную землю — множество, если не большинство, старинных памятников было разрушено и только-только началось строительство новоделов. А вот многочисленные парки произвели отрадное впечатление своей ухоженностью и сказочной атмосферой — ведь в Китае они первичны по отношению к устной традиции и литературным источникам: не парк с его ландшафтом, художественным оформлением и т. п. иллюстрирует легенду или сказку, но искусство произрастает из природной основы. Впрочем, сказочными показались и городки на юге — многие из них стоят на воде, напоминая Венецию. Один из домишек был даже разделен надвое бурным водопадом: из спальни на кухню в нем приходилось переходить по мостику…

Особая статья — гастрономические пиршества как значимая часть национальной культуры. Это тоже эстетический опыт, хотя и весьма специфический. Как Вы знаете, китайцы едят все, что произрастает на земле и под землей, на воде и под водой, не говоря уже о всех видах мяса, рыбы, дичи, рептилий и земноводных. И все это не только потрясающе вкусно, но и сервировано с отменным эстетическим вкусом. Интересен сам ритуал празднества. По зычному кличу хозяина гости усаживаются за вертящийся стол, и официанты начинают метать на него все новые живописно оформленные блюда (хозяин время от времени восклицает: «Это блюдо очень драгоценное!» — и называет его стоимость, что поначалу настолько шокирует, так что пища просто застревает в горле). Перемен — десятки, причем суп следует за десертом, потом подают основные блюда, затем — снова сладости, новый суп, лапшу и т. п. Но, видимо, отработанные веками традиции диетологии столь продуманы, что ощущения переедания никогда не возникает — а ведь трапезы длятся часами. По их окончании по знаку хозяина все одновременно встают по стойке «смирно» и выходят из-за стола.

Однако это — для почетных гостей. Что же касается жизни большинства китайцев, то у меня сложилось впечатление (возможно, сегодня ситуация в стране изменилась к лучшему), что разговоры о «китайском чуде» носят, скорее, рекламный характер. Да, в центре Шанхая множество суперсовременных небоскребов, которые нам показывают по телевидению, но вокруг — море нищеты. Кажется, попал в тот уже известный только по литературе мир, где отходы жизнедеятельности выплескивают из окон прямо на улицу и т. п. Видимо, люди уже не умирают с голоду, но, пожалуй, всё, что у них есть — это ежедневная чашка риса, заношенная пара брюку мужчин да единственная кофточка с люрексом у женщин. Нет, не всё — есть еще велосипед. Когда начинается дождь, широкие проспекты превращаются в разноцветные поля: по ним непрерывным потоком движутся ряды велосипедистов в ярких дождевиках с капюшонами.