Trials and Tribulations (ЛП)

— Я скоро вернусь, — сказала Сину Лорен, когда медбрат начал двигать кровать к двери. Она собиралась посидеть с дочерью во время процедуры

— Увидимся на другой стороне, — сказала Камила и помахала Лорен рукой.

— Хорошо, — сказала Лорен, оставшись в пустой палате. Она села на стул и взяла с тумбочки книгу Камилу.

Она открыла ее на случайной странице и увидела слова, которые Камила обвела черной гелевой ручкой.

— До тебя ничего не считается, — сказал он. — И я даже не могу представить, что будет после.

— Будет много всего, — улыбнулась Лорен, открыла книгу на первой странице и начала читать. — Много всего.

====== Глава 72. ======

Через десять вернулась Сину и сообщила, что Камила благополучно уснула.

— Они сказали ей считать от десяти до одного, — сказала Сину. — Она сказала «девять» и задремала, — рассмеялась женщина и села на второй стул, стоящий рядом с Лорен.

— Серьезно? — хихикнула Лорен. — Быстро…

— Ты знаешь, ты не должна была приезжать с ней сегодня, — сказала Сину с благодарной улыбкой. — Я знаю, как скучно сидеть и ждать.

— Мне не трудно, — ответила Лорен, положив книгу Камилы на тумбочку. — Если бы я осталась дома, я бы также сидела и волновалась. Кроме того, — сказала она, встречая взгляд Сину. — я составляю тебе компанию.

Сину положила руку на колено Лорен и благодарно сжала его.

— Я могу спросить тебя кое о чем? — спросила Лорен осторожно.

— Конечно, — разрешила Сину. — Ты можете спрашивать меня о чем угодно.

— Какая Камз была в начале? — спросила Лорен. — Я имею в виду, когда она впервые проснулась…

— После аварии? — уточнила Сину, и Лорен кивнула. — Почему ты спрашиваешь?

— Я просто…она не помнит, а мне всегда было интересно, — честно сказала Лорен. — Она так сильно изменилась за то время, что я знаю ее…

— Ты не говорила с Дайной об этом? — удивленно спросила Сину.

— Дайна не очень любит разговаривать об этом, и я не хочу давить на нее, — объяснила Лорен.

— Ну, — вдумчиво начала Сину. — Это была не моя дочь, — грустно сказала она. — Я стала видеть в той девушке свою Мию только спустя несколько месяцев.

— Она вспомнила, что случилось с ней? — с интересом спросила Лорен.

— Нет. Не сразу, — ответила Сину. — Первую неделю после пробуждения, она была овощем. Она не говорила, а просто лежала на койке и смотрела в потолок. Иногда она крутила головой и поднимала вверх правую руку. Было чувство, что она пыталась понять, что происходит.

— Она тебя узнала? — спросила Лорен.

— Нет, я так не думаю, — с грустью признала Сину. — Она смотрела на меня, а в ее глазах была пустота.

Сину сделала паузу, чтобы вспомнить те дни, когда она сидела на больничной койке Камилы.

— Прошло десять с ней с того момента, как она проснулась. Я сидела возле нее и рассказывала ей что-то, а она, как обычно, смотрела на меня отсутствующим взглядом, а потом внезапно сказала что-то, — рассказала Сину. — Она сказала «мама?» Одно слово, и оно было таким тихим, что я едва услышала.

— Думаю, ты не смогла в это поверить, — грустно улыбнулась Лорен.

— Я заплакала, — вспомнила Сину, и ее глаза заблестели. — Я так давно не слышала ее голос, а врачи говорили, что, вероятно, она вообще не сможет говорить. Они сказали, что у нее очень большие повреждение в мозге. Их самый оптимистичный вариант — она будет прикована к инвалидной коляске. Я помню, что подумала, когда они сказали нам об этом. Я подумала, что лучше бы она умерла, — Лорен испуганно посмотрела на нее, а Сину вздохнула. — Я знаю, что это звучит ужасно, но я не хотела такой жизни для нее. Это не жизнь. Моя девочка была полна энергии, она была динамичной и яркой. Я не думаю, что я могла бы смотреть, как она увядает у меня на глазах.

— Но ты не сдалась, — задумчиво сказала Лорен.

— Не я, а все остальные, — признала Сину. — Я была в полной растерянности, если честно. Я не знала, что делать. Я чувствовала себя бесполезной. Она жива только благодаря ее терапевтам. Они не отреклись от нее, даже когда врачи поставили на ней крест. Без них, Камила была бы другой, и я бы тоже. Они и меня восстановили. Они поставили передо мной цель, и это дало мне сил. Я помню, как два физиотерапевта посадили ее на край кровати, и ее глаза радостно заблестели из-за того, что она смогла, — вспоминала Сину. — Она не смогла сидеть долго, но уже через неделю она смогла сесть в инвалидную коляску. Я помню, однажды, когда она была в реанимации, я пришла к ней во время их сеанса лечения. Они стояла возле стола. Она стояла на своих двоих, и я не смогла не обнять ее, — Сину улыбнулась. — А потом я обняла ее физиотерапевтов, будто они — мои старые друзья. Я не смогла остановить себя. Я так ценила все, что они сделали для Камилы и для меня, — продолжила она. — Они очень напористо толкали Камилу к выздоровлению, но не были агрессивными, — пояснила Сину. — Их не волновали деньги. Они радовались прогрессу Камилы. Они волновались так же, как и я, — она рассмеялась. — Ты бы видела лицо логопеда Камилы, когда однажды утром он вошел и спросил, как у нее дела, и вместо привычной тишины, он услышал «Я чувствую себя лучше».