Читаем Trials and Tribulations (ЛП) полностью

— Я бы хотела, чтобы ты больше не бросалась перед машиной, это будет моим желанием на Рождество, — полушутя сказала Дайна. — Я имею ввиду, намеренно.

Камила протянула Дайне правую руку, и девушка ее сжала.

— Я не помню все, что вчера было, точно. Все как-то размыто, — призналась Лорен, — но я помню, знаешь, — она понизила голос, — поцелуй.

Камила открыла рот, чтобы что-то сказать, но Лорен подняла руку, чтобы остановить ее.

— Нет, пожалуйста, — сказала она, — Позволь мне закончить. Я хотела поцеловать тебя с первого дня нашей встречи, но не так, как вчера, — девушка нервно усмехнулась. — я боялась, что ты жалеешь меня, и поэтому оттолкнула. Мне даже стыдно за эту мысль.

Камила сделала шаг вперед, а Лорен — назад, что заставило Камилу непонимающе нахмуриться.

— Я не знаю, что мне нужно сделать для тебя сейчас, — с тревогой сказала Лорен, — Я пойму, если ты не захочешь разговаривать со мной, но поверь мне, мне действительно жаль. Я надеюсь, ты сможешь простить меня… — она закончила свою речь, изо всех стараясь не заплакать.

Камила нахмурилась, увидев слезы в глазах Лорен и заметив взгляды подруг, смотрящих на нее с надеждой. Девушка шумно выдохнула и вздохнула, сделала шаг вперед и теперь внимательно смотрела Лорен в глаза. Она была в нескольких дюймах от Лорен, и они обе молчали. Камила протянула ладонь и вытерла слезу Лорен подушечкой большого пальца. И Лорен чуть улыбнулась, подумав, что этот жест совсем неуместен сейчас. Лорен думала, что Камила в праве ненавидеть ее, но девушка этого никак не показывала.

После того, как Лорен успокоилась, Камила достала из заднего кармана сложенный вчетверо лист бумаги А4 и протянула его Лорен. Девушка взяла его неуверенно, и Камила кивнула, показывая, что Лорен должна развернуть его.

Лорен сделала, как ее попросили, развернула листок и увидела напечатанный на компьютере текст. Девушка села на скамейку рядом с Элли, а Нормани и Дайна вопросительно переглянулись.

«Лорен, я не спала сегодня ночью, потому что я продолжала думать обо всем, что произошло чуть раньше, и, вдруг, мне показалось, что ничто не имеет смысла, и все важно в одно и то же время. Я знаю, что писать я не могу, так что я села за компьютер и начала писать тебе это. Мучительно медленно, потому что мои руки не могут успеть за моими мыслями.  Мой терапевт говорит мне, что когда я чувствую грусть или гнев или разочарование, я должна пытаться писать, чтобы выговориться.  Она говорит, что если не пытаться писать сейчас, то в будущем могут возникнуть серьёзные проблемы, поэтому, пожалуйста, прости меня за всю эту ерунду, но я стараюсь. Стараюсь открыться, чего раньше я этого не делала.

Это так трудно для меня: выразить словами то, что я хочу сказать и чтобы все это имело смысл, и я пишу это впервые чувствуя что-то положительное, а не отрицательное и угнетающее, и я просто сама себя понять не могу.  Я признаю: твое признание стало неожиданностью, но, как ни странно, не является неприятной. С тех пор, как в первый день в школе ты вернула мне мой блокнот,  я не могу перестать благодарить тебя. Ты, наверное, не поймешь, как сильно мне дорога дружба с тобой, Дайной, Нормани и Элли.  Это для меня необходимо в данный момент,  и вы даже не замечаете те милые вещи, что вы делаете для меня, и я невероятно благодарна вам за это. Мне нравится ваш способ вылечить меня и заставить чувствовать себя нормальной.

Мне противно думать о том, как мы с тобой попрощались сегодня, я не знаю, что я чувствовала, но я просто не хочу тебя терять, я очень ценю тебя. Я пыталась дозвониться до тебя, но ты не отвечала, и я боялась, что ты злишься на меня и не хочешь со мной разговаривать. Оказывается, это правда, что нет худа без добра, потому что я не могу говорить, и я надеюсь, что это письмо поможет нам во всем разобраться.

Я знаю, что я, вероятно, обидела тебя, когда ты призналась мне, и я понимаю, что я была не права. Ты мне очень нравишься, Лорен, но я не врала, когда говорила, что у меня нет романтических чувств к кому-либо. Я не думаю, что я могу. Еще не могу. Не обижайся, это не из-за тебя, нет. Это все я. Я много думала об этом, после того, как ты уехала, и пыталась читать список, что мы с тобой написали, пытаясь отвлечься. Я думаю, что если бы я смогла влюбиться в кого-либо, это была бы ты, Лорен, я уверена, в тебе очень много качеств, за которые можно полюбить. Проблема в том, что я не думаю, что я действительно могу влюбиться в кого-то в данный момент, потому что я даже не знаю, как полюбить себя. Имеет ли это смысл? Список, который ты мне дала, удивительный, и кто-то еще был бы признателен тебе за эти слова, но я, правда, не могу, и ты знаешь почему. Я расскажу тебе все о себе, отвечу на любой твой вопрос, но ты же сама понимаешь, что знаешь обо мне лучше меня самой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги