Трианон

– Но… Как это возможно? – наконец спросил потрясенный Бест.

– Говорю же, это не простое гадальное зеркало! Трианон создан чьей-то демонической силой, и пользоваться им очень опасно! Поэтому зеркала и разделили.

Черное зеркало вдруг дрогнуло, и по нему пошла рябь.

Его поверхность, пару секунд назад ровная и блестящая, вспенилась, словно гладь озера в ветреную погоду. Огненные всполохи стали вспыхивать чаще, чем раньше. Черные сверкающие круги начали расходиться от центра к краям витой черной рамы.

Иннокентий и Шахиня, казалось, даже перестали дышать от волнения. Потрясенная Феофания отступила назад. Клубы тьмы разошлись в стороны, затем вся плоскость из черного хрусталя вдруг ярко озарилась. И они увидели высокую женскую фигуру в длинном черном плаще.

Шахиня и Феофания чуть слышно охнули. Иннокентий зачарованно глядел на незнакомку, возникшую перед ними. Красивая, молодая, с длинными вьющимися черными, как вороново крыло, волосами и бледной гладкой кожей. Ее одеяние плавно скользило вдоль тела, постоянно меняя очертания. Только что она была в плаще, и вот уже на ней переливается изящное платье из черного кружева. На груди незнакомки на длинной цепи из хрусталя сиял красивый красный кристалл. Острые тени вдруг выросли за ее плечами и образовали высокий стоячий воротник в виде распростертых крыльев летучей мыши.

– Какой приятный сюрприз! Черное зеркало вновь увидело свет, – с улыбкой произнесла она.

– Боже… – выдохнула потрясенная Феофания.

Гадалка отшатнулась от зеркала и, споткнувшись, едва не упала навзничь.

– Кто вы такие? – строго спросила дама в черном.

Иннокентий уже оправился от первого шока и расправил плечи.

– Иннокентий Бестужев! – громко представился он. – С кем имею честь?

Дама в черном усмехнулась.

– Раз уж ты осмелился воззвать ко мне, значит, мне нет нужды оглашать мое имя, – сказала она и тут же спросила: – Бестужев из Клуба Калиостро?

– Верно! – с удивлением ответил тот.

– Все играете с судьбой, – укоризненно заметила незнакомка. – Глупцы! Вам уже неоднократно предлагали оставить попытки проникнуть в Зерцалию.

– Да не хочу я никуда проникать! – с досадой воскликнул Бест. – Я лишь ищу своего отца, князя Бестужева! Он пропал не так давно…

– Спроси об этом у графини Шадурской, – последовал ответ. – Может, на его печальном примере ты сумеешь сделать правильные выводы.

– Шадурская? – нахмурился Иннокентий. – А она-то здесь при чем?!

– Эта женщина хорошо осведомлена о наших делах, – ответила дама.

– Но сейчас ее здесь нет, так что ответы придется давать вам! Это ведь ваши люди проникли в наш мир во время недавнего лунного затмения? – спросил Иннокентий. – Что они искали? И что все-таки стало с моим отцом? Он исчез как раз в это время.

Женщина в черном задумалась. Ее странное одеяние снова изменило форму, теперь она стояла перед ними в длинном кружевном платье с открытыми плечами.

– Вообще-то нам давно следовало поговорить, – наконец произнесла она. – Не знаю, что там у вас случилось в ночь затмения, но у меня к членам Клуба есть одно заманчивое предложение. По старой памяти. – Она улыбнулась.

– Что за предложение? – заинтересовался Бест.

– О взаимовыгодном сотрудничестве, господин Бестужев. Мне кое-что нужно. И я могу щедро отблагодарить того, кто поможет мне в моих поисках. Итак! – Она хлопнула в ладоши. – Передайте своим коллегам: в ночь следующего полнолуния я буду общаться с ними через Диоптру Гольданской. Если они заинтересованы в разговоре, пусть все приготовят заранее.

– А как же мой отец?

Женщина в черном молча отвернулась, и ее силуэт в зеркале быстро начал расплываться.

– Стой! – рявкнул фокусник. – Ты не ответила на мой вопрос!

Феофания испуганно на него взглянула.

– Ты спятил? – громко прошептала она. – Она же сказала, что ей ничего не известно! С ними шутки плохи!

– А мне плевать! – не унимался Иннокентий.

Он бросился к Трианону и принялся стучать кулаком по поверхности зеркала.

И тут случилось неожиданное.

Послышался глухой звук удара, и фокусника почти на два метра отбросило от Трианона. Иннокентий упал на спину и замер. Шахиня и Феофания со страхом взглянули на зеркало.

Черная поверхность снова взволновалась, сейчас она еще больше напоминала кипящую лаву в кратере вулкана. Красное сияние зеркала стало меркнуть, но волнение лишь усиливалось.

– Глупец, – вымолвила Феофания. – Ты разозлил их!

Бест попытался отползти подальше от края пентаграммы, как в этот момент в зеркале кто-то появился.