Трианон

Матвей готовил ужин, а Катерина сидела за столом в кухне и наблюдала за его действиями. Сначала она пыталась помочь ему, но разбила чашку и опрокинула солонку, после чего Матвей вежливо попросил ее не мешать. Пришлось подчиниться, но теперь девушка не знала, чем себя занять.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, глядя, как он лавирует по кухне.

– Вполне сносно, если не учитывать, что порой у меня все немеет. Боль прошла, но, может, это плохой признак? Перед самым… Ну ты понимаешь, о чем я.

– Не беспокойся. Алекс обещал выяснить, есть ли средство.

– Хочется в это верить. Но лучше ему поторопиться. А ты стала гораздо веселее с тех пор, как он появился, – заметил Матвей.

– Конечно, – улыбнулась Катерина. – Он разбирается в происходящем намного лучше нас. Алекс наверняка сможет помочь, я в этом уверена.

– А если средства не существует?

– Я не хочу даже думать об этом. И ты не думай!

– Как-то не получается, – вздохнул Матвей. – Может, стоит поискать информацию в дневниках? Вдруг удастся найти какие-то записи о порошке Корнелиуса и его воздействии на людей?

– Сомневаюсь, что там есть что-то подобное. Поплавский больше не отправлялся в Зерцалию и попросту не мог этого знать.

– А твой отец? Ты дочитала его дневник?

– Я совершенно о нем забыла! – призналась Катерина. – Столько всего произошло. А ведь остановилась на очень интересном месте! Отец путешествовал с девушкой, а потом понял, что она преступница, которую ищет полиция!

– И что произошло дальше? – поинтересовался Матвей.

– Сейчас и узнаем!

Катерина сбегала в свою комнату за дневником, вернулась в кухню, нашла нужную страничку и начала читать вслух:

– «Гертруда переменилась в лице, услышав мои слова.

– Вы же не выдадите меня полиции, Александр? – с мольбой воскликнула она.

– Конечно нет! – успокоил я ее. Я доверял своей интуиции, а эта девушка вовсе не была похожа на опасную преступницу. – Но я хочу услышать ваши объяснения.

– Ну что ж, я смогу все объяснить. – Она опустила глаза и принялась теребить край скатерти. – Я солгала вам… Меня никто никуда не отправлял. На самом деле я живу в Норд-Шпигеле вместе со своей тетушкой. Она вырастила меня, ведь отца и матери я лишилась в раннем детстве. Мать погибла, а отец угодил в заключение в зерциккурат.

– Куда? – переспросил я.

– Его заточили в зеркало, – пояснила Гертруда.

Я не стал задавать вопросов, хотя меня это сильно заинтересовало. Иначе она догадается, что я чужак в ее мире.

– Для юной девушки в наших краях существует не так уж много возможностей, – продолжила Гертруда. – Либо поскорее выйти замуж, либо уехать в другую провинцию, либо податься к зеркальным ведьмам, чей монастырь стоит неподалеку от города. Я выбрала последнее. Орден всегда привлекал меня, да и тетушке я больше не хотела быть в тягость, а ведьмы сами зарабатывают себе на пропитание. Когда я подросла, тетушка рассказала мне об отце. Все эти годы он томился в зерциккурате за какую-то небольшую провинность. Властелины всегда были строги к правонарушителям. Но я люблю своего отца и поэтому захотела помочь ему. Любой зерциккурат можно открыть особой печатью, которая хранится только в Верховном суде столицы. Заточить человека в зеркало может любой колдун, а вот выпустить – только Главный судья, который и владеет печатью. Вот я и решилась на отчаянный шаг – отправилась в столицу, устроилась работницей в суд при дворце и, улучив момент, завладела печатью. А теперь тайная полиция ищет меня по всей Зерцалии. Но я доведу начатое до конца. Я выпущу отца на свободу!

– Вы очень решительная и отважная девушка, – сказал я Гертруде. Ее история меня поразила. – Я готов помочь вам! Я буду сопровождать вас и не дам в обиду.

– Вы мой хранитель! – обрадовалась она. – Не знаю как, но я и мой отец обязательно вознаградим вас за труды!

– Не стоит. Я буду рад помочь вам. Но почему вас на плакате изобразили в таком ужасном облике?

– Понятия не имею, – пожала плечами Гертруда. – Судья знал, что я состояла в ордене зеркальных ведьм. У всех послушниц, и у меня в том числе, есть особая метка на правом плече, и он однажды ее увидел. Наверное, поэтому его художник и изобразил меня одной из них. Но я еще не прошла посвящение и не выгляжу, как они.

– И я этому рад, – сказал я.

Гертруда смущенно улыбнулась.

– Александр, можно вас попросить об одолжении? – спросила она.

– Все, что угодно!

– Не могли бы вы выйти на несколько минут. Я хочу переодеться в более легкое платье. Не думала, что в поезде так жарко. Особенно в моей маскировке.

– Конечно! – Я тут же поднялся с кресла и вышел из купе.

Гертруда с виноватой улыбкой прикрыла за мной дверь. У одного из окон стоял пожилой мужчина в длинном черном сюртуке и шляпе-котелке. Он вежливо мне кивнул, приподняв шляпу. Я тоже приветствовал его.

– К вам уже заходили? – осведомился он.

– Полицейские? Да, почтили своим присутствием.

– Как подумаю, что в нашем поезде может скрываться зеркальная ведьма, так делается не по себе, – признался незнакомец.

– Они так опасны?