Тряпичная кукла

– Ну что ж, давай рассказывай. – Бакстер усиленно изображала энтузиазм. Потом немного помолчала и солгала: – Я жду подругу.

– Отлично!

Бакстер думала, что девочка побежит обратно наверх, но та не двигалась с места, тихонько похихикивая.

– Ну, чего стоишь?

– А что? – засмеялась Эшли.

– Давай выкладывай быстрее. – Терпение Бакстер было на исходе.

– Вы велели рассказать! Я и говорю вам – в саду за домом кто-то есть!

С лица Бакстер тут же сползла вымученная улыбка. Она схватила Эшли, потащила ее в гостиную и махнула рукой встревоженным родителям:

– Бегите наверх и заприте за собой дверь, – прошептала она, толкая девочку в их объятия.

Когда над головой гулко застучали их шаги, Бакстер вернулась на кухню, вытащила из сумки пистолет, услышала громкий скрип, донесшийся с улицы, и застыла на месте. Потом подкралась к окну, выходившему в сад, но ничего особенного не увидела.

Во входную дверь громко постучали.

Бакстер метнулась в коридор, спряталась в ванной, услышала щелчок открываемого замка и подняла оружие. Дверь со скрипом распахнулась, и на пол у порога легла длинная тень. Эмили подождала, когда силуэт пройдет мимо двери в ванную, вышла и приставила ствол пистолета к покрытой капюшоном голове непрошеного гостя, который тут же уронил на пол сумку, набитую бритвами, острыми ножницами и одноразовыми перчатками.

– Полиция! – выкрикнула Бакстер, глядя на ассортимент зловещих орудий, рассыпанный у ее ног. – Кто вы?

– Тиа. Невеста Алекса. Я здесь живу.

Бакстер перегнулась через ее плечо и посмотрела вниз на вполне естественную выпуклость живота под плащом беременной женщины.

– О господи! – сказала она, опуская оружие. – Простите меня. Я Эмили, Эмили Бакстер, рада с вами, наконец, познакомиться.

Когда Эшли покинула салон самолета, Волк уже позвонил главе Службы безопасности международного аэропорта Дубая и обо всем договорился. Это был грозный мужчина, имевший привычку орать и приказывать всем, кто оказывался поблизости, поэтому когда он заставил служащих авиакомпании пересадить пассажиров, чтобы отправить женщину в Мельбурн, никто не удивился.

Эшли чувствовала себя ужасно. Ее соседи жались на каждом свободном месте, в то время как вокруг нее оставались свободными сразу четыре ряда кресел. Цифровой индикатор времени на экране подвешенного в салоне телевизора был настроен так, чтобы отражать смену часовых поясов. По бортовому времени уже наступило утро воскресенья, но женщина еще не чувствовала себя в безопасности. Она посмотрела на часы, все еще показывающие лондонское время, прекрасно понимая, что быть начеку ей придется до тех пор, пока в Англии не наступит полночь.

Когда Волк посвятил ее в свой план, Эшли показалось неправильным подниматься на борт самолета, битком набитого ни в чем не повинными людьми. Киллер, казавшийся ей всемогущим, не признавал никаких границ, и женщина помимо своей воли то и дело думала о том, входит ли крушение пассажирского лайнера в арсенал его обширных возможностей. В течение долгих часов полета она сидела, вцепившись в подлокотник, то и дело ожидая сверзиться с неба на землю. По приказу Волка Локлен ничего не ела и не пила, а когда очередной пассажир поднимался со своего места и направлялся в туалет, тайком на него поглядывала.

Приглушенные огоньки вокруг вдруг замигали, и Эшли в тревоге подняла глаза. Бортпроводницы, шмыгавшие на цыпочках меж рядами пассажирских кресел, казалось, не обратили на это никакого внимания. Подлокотник у нее под рукой вздрогнул и затрясся, над головой зажглась надпись «Пристегнуть ремни», сопровождаемая неуместно веселой мелодией.

Все. Он до нее добрался.

Самолет яростно завибрировал, пробудив пассажиров от сна. Когда стюардессы бросились всех успокаивать, торопливо усаживая обратно на спасительные сиденья, Эшли увидела на их лицах выражение озабоченности. Свет погас. Эшли чувствовала расположенный рядом иллюминатор, но видела перед собой лишь мрак. Ощущение было такое, будто она уже умерла…

Тряска постепенно успокоилась, вновь ярко загорелся свет, салон наполнился нервным смехом, надпись «Пристегнуть ремни» погасла. Командир экипажа по системе оповещения извинился за турбулентность и пошутил, что в этот раз массажное кресло на борту его самолета досталось не только пассажирам бизнес-класса.

Когда все вокруг стали вновь засыпать, Эшли принялась отсчитывать в голове минуты и секунды, оставшиеся до приземления.