Тряпичная кукла

Пока Дурачок рассматривал фигурки футболистов, я рассуждала… всю свою жизнь провести рядом с мужчиной, который больше похож на ребёнка? Но почему? Моя судьба — Пекинеса, с которой у меня была бы прекрасная жизнь, наполненная любовью, а теперь мне приходится обихаживать старую каргу и перезрелого юнца. Вероятно, каждый рождается со своей судьбой, как говорила Нильде: «Это — карма». Но, безусловно, моя — самая дрянная из всех карм. Я всё думала и думала, а между тем шло время, и я практически свыклась с этим тоскливым ритмом деревенской жизни. Однажды вечером, когда мы с Луизеллой готовили вату для набивки матрасов, старушка показала мне всё приданое, которое сшила для своего единственного сына.

— Посмотри, девочка моя, — говорила Луизелла, — ведь ты мне в дочери годишься, шёлковые халаты, покрывала, расшитые кружевом канту, шерстяные пледы, скатерти, кухонные полотенца, простыни из голландского полотна, атласные расшитые одеяла из Дамаска, парча, сицилийская вышивка, блестящий шёлк с вышивкой и, наконец, недорогое постельное бельё из муслина, видишь, сколько божьей благодати? Девочка моя, ведь ты мне в дочери годишься… — она всегда приговаривала так, только я не понимала, что она имеет в виду.

И пока я смотрела на всё это добро, какой-то мужчина вбежал в дом с криками (тот факт, что в деревне никто не закрывал входные двери, меня страшно нервировал): «Бегите, бегите, синьора Луизелла, Дурачок упал с высоты…» Несчастная старуха рухнула на пол, даже не узнав, что хотел сказать этот человек… Я не понимала что мне делать, помогать ей или бежать к её сыну. Недолго думая, я помчалась к бедному Дурачку, оставив тётку лежать на полу. Я обнаружила здоровяка всего в крови, у него было опухшее лицо, кто-то крикнул: «Давайте отнесём его к медсестричке». Кроме того, что эти деревенские были невеждами, так ещё и идиотами, они хотели отнести травмированного человека к простой «медсестричке». Тогда я взяла ситуацию в свои руки: остановила машину и отвезла Дурачка в ближайшую больницу, и совершенно правильно сделала, потому что у него оказались сломаны носовая перегородка и несколько рёбер. В больнице сказали, что нужно понаблюдать за ним ещё какое-то время, поэтому я вернулась в деревню, чтобы привезти парню пижаму. Стоит ли говорить, что я увидела в доме: сюда сбежались почти все женщины деревни, а Луизелла безутешно рыдала в кресле, и то одна сердобольная соседка держала тётушку за руку, то другая вытирала нос и слёзы. В общем, какой-то карнавал с шутами.

— Эй, что это за трагедию вы тут разыгрываете, — крикнула я, — ну-ка вон все на улицу, что за дела? Луизелла, давайте соберите-ка мне вещи: пижаму, трусы, носки, зубную щётку, — мне надо отвезти всё это в больницу.

Луизелла поднялась с невероятным воплем:

— Мой сыночек умер, моё сердце не выдержит, меня сейчас хватит удар, — и упала на пол, как спелая груша.

— Да вы совсем, что ли, одурели, — не вытерпела я, — как это Дурачок умер, а зачем тогда я собираюсь отвезти ему зубную щётку?

Спустя полчаса старуха опомнилась и собрала мне сумку, я поехала в больницу, провела весь день и всю ночь рядом с сыном Луизеллы. На следующее утро, после всех необходимых анализов и осмотров, парня выписали. Я привезла сыночка домой, мамаша, как только увидела его, завизжала, как ненормальная, и опять сбежалась вся деревня. Луизелла и Дурачок крепко обнялись и долго плакали. Я решила приготовить немного овощного бульона с пастой звёздочками, как нравилось Дурачку, а позже, опять же, как очень любил сын Луизеллы, пасту «Роза Мария» с помидорами. А назавтра парень уже хотел пойти на работу, сказал что если не появится там, хозяин его выгонит.

— Не беспокойся, я пойду поговорю с ним, ты пока еще не в состоянии работать, — сказала я Дурачку и отправилась на стройку.

Хозяин принял меня в лачуге из жести и картона, я рассказала ему про Дурачка и добавила, что надо немного подождать, пока парень окончательно поправится. Хозяин был вежлив, но заметил, что пропущенные дни не будет ему оплачивать.

— Хорошо, скажите, сколько вы ему платите, я дам вам эту сумму, а вы отдадите ему, тогда он не будет переживать, — предложила я.

Когда хозяин назвал мне цифру, я пришла в бешенство! Я знала, что дурачок — хороший работник, и, даже если у него и были проблемы в общении, он был внимательный, отрабатывал свои восемь часов в день и даже больше.

— Десять евро в день?! — воскликнула я. — Да вы в своём уме? Вы просто кровопийца какой-то! С завтрашнего дня он прекращает на вас работать.

Я уже собралась уходить, но хозяин вдруг стал умолять, чтобы парень остался работать, потому что тот действительно хорошо справлялся со своими обязанностями, был прекрасным каменщиком. Хозяин заверил, что оплатит ему больничный, мы договорились о зарплате, а когда я вернулась домой и всё рассказала матери и сыну, Дурачок обнял меня сильно-сильно, целуя мои щёки и руки, я почувствовала себя крайне неловко и ушла к себе.