Трясина

— Хольберг едва ли мог просверлить тут дыру так, чтобы никто не заметил, — сказал Рагнар.

— А он ничего такого и не делал, дыру в полу пробил для него водопроводчик.

— Ты хочешь сказать, он его сквозь отверстие для канализационной трубы пропихнул вниз?

— Увидим. Возможно, нам придется под полом хорошенько повозиться. А может, там и вовсе ничего нет.

Эрленд вышел на улицу подышать свежим ночным воздухом. Сигурд Оли и Элинборг сидели в машине и ели горячие сосиски — Сигурд Оли сбегал в ближайший ларек. Эрленда на приборной доске ждала его сосиска, он заглотнул ее, не жуя.

— Если мы найдем там тело Гретара, что это нам даст? — чавкая, спросила Элинборг Эрленда.

— Дорого бы я дал, чтобы знать, — задумчиво отозвался Эрленд.

В этот момент на улице появился начальник рейкьявикской полиции и принялся что есть сил колотить по окну машины. Эрленд открыл дверь, начальник потребовал, чтобы тот вышел поговорить, примеру босса последовали Сигурд Оли и Элинборг. Начальника звали Хрольв, на работе его сегодня никто не видел — доложили, что он болен, но на вид — здоров как бык. Очень толстый, одевается так, что его еще больше полнит. Про него говорили, что он не живет, а спит летаргическим сном, — никакого толку от него ни в одном расследовании еще ни разу не было. Каждый год он неделями не появлялся на работе, сказываясь больным.

— Почему меня не поставили в известность о планируемой операции? — спросил Хрольв, дрожа от гнева.

— На работе сказали, ты болен, — ответил Эрленд.

— Да пошел ты, — плюнул Хрольв. — Ишь чего себе возомнил, думаешь, можешь рулить полицией, как хочешь, в мое отсутствие?! Как же, фигу, я твой начальник, забыл?! Ты обязан докладывать мне о любой подобной операции! Эти твои наития можешь запихнуть себе сам знаешь куда, сначала ты должен доложить мне!

— Хрольв, постой, на работе сказали, ты болен, — повторил Эрленд, притворяясь, что очень удивлен видеть начальника.

— Как тебе удалось обвести вокруг пальца комиссара? — шипел Хрольв. — Как ты вообще додумался, что тут под полом труп? У тебя же нет никаких улик, никаких доказательств! Ничего, кроме какой-то сраной чуши про оседающую землю и вонь. Ты что, совсем сбрендил?

Сигурд Оли осторожно подошел к кипящему начальнику.

— Простите, коллеги. Эрленд, тебя домогается какая-то женщина, — сказал он, протягивая Эрленду мобильный, босс оставил его в машине. — Это личное дело. Судя по голосу, она в жуткой панике.

Хрольв повернулся к Сигурду Оли и приказал ему убираться к чертям собачьим.

Сигурд Оли и бровью не повел.

— Эрленд, тебе нужно немедленно с ней поговорить.

— Что это все, черт побери, значит?! Да как вы смеете!!! Я что, пустое место?!! Я что, не существую?! — заверещал и затопал ногами Хрольв. — Что это за чертов заговор? Эрленд, если ты намерен взламывать полы в домах только потому, что оттуда воняет, то гляди, как бы не пришлось полиции всю оставшуюся жизнь только этим и заниматься! Это же абсурд! Чушь поросячья!

— Я не сам додумался, мне эту блестящую идею подкинули, автор — Марион Брим, если тебе интересно, — сказал Эрленд, словно и не слышал филиппик начальника. — Я решил, что идея стоящая, такого же мнения был и комиссар. Прошу прощения, что не стал докладывать тебе, но прими мои заверения, что я очень рад видеть тебя в добром здравии, — а ведь еще с утра по участку только и говорили, что ты едва встаешь с постели. Хрольв, я правда очень рад, с выздоровлением тебя! А теперь прошу меня извинить.

Эрленд повернулся спиной к Хрольву, тот выпучил глаза на Эрленда и Сигурда Оли, мучительно желая что-то такое им сказать, но не зная, что именно.

— Кстати, я тут подумал, — сказал Эрленд, — нам давным-давно пора сделать одну вещь.

— Ты о чем? — не понял Сигурд Оли.

— Свяжись с портовой службой, узнай, не могут ли они проверить, бывал ли Хольберг в Хусавике или окрестностях в начале шестидесятых.

— Есть, босс, а теперь будь так добр, поговори с этой мегерой.

— Какой мегерой? — сказал Эрленд, прикладывая трубку к уху. — Не знаком ни с одной мегерой.

— Ее звонок перевели тебе на мобильный, она сначала звонила в участок. Ей сказали, мол, ты занят, но она такой скандал подняла, что решили все-таки вас соединить.

В этот самый миг судебные эксперты запустили большой перфоратор. Из подвала раздался оглушительный грохот, из дверей повалила пыль. Полиция заранее задрапировала окна, чтобы снаружи не было видно, что происходит внутри. Наружу вышли все, кроме оператора машины, стали поодаль. Все как один посмотрели на часы, принялись обсуждать, не слишком ли поздно они это затеяли, ведь нельзя же ночью в жилом квартале поднимать такой грохот. Видимо, придется прерваться и продолжить наутро.

Эрленд нырнул в машину и захлопнул дверь. О, какие люди!

— Он здесь, — сказала Элин, услышав «здравствуйте» Эрленда. По тону слышно, она в сильном возбуждении.

— Элин, успокойтесь. О чем вы?

— Он стоит прямо перед моим домом, под дождем, смотрит на меня.

Не говорит, а шепчет.

— Кто, Элин? Вы дома? В Кевлавике?