Трясина

Состав гостей был довольно пестрый. Тут были помещики разных категорий, арендаторы и мелкая шляхта, а также представители интеллигенции — врачи и адвокаты. Значительную часть гостей составляли военные, начиная от младших офицеров и кончая генералами. Был тут и пан Дембицкий. Мелькали в толпе также фигуры ксендзов в длинных сутанах, которые здесь старались показать себя больше светскими кавалерами, чем слугами церкви. Правда, молодые девицы и дамы отдавали предпочтение военным. И в этом нет ничего удивительного — ведь они смотрели на этих вояк, как на людей, вернувших им богатство и власть. Зато перезрелые дамы кружились около ксендзов, как мухи над посудой, в которой еще сохранились остатки пищи.

Вскоре гости разделились на отдельные группы. У каждой из них были свои особые интересы, хотя разговоры главным образом шли об исторической миссии оккупантов. Только молодежь избегала серьезных бесед и отдавалась танцам. Неумолкаемо гремел духовой оркестр, Молодые женщины стремились перещеголять друг друга красотой и изяществом. Кавалеры не отставали, стараясь обратить на себя внимание дам и затмить соперников. Каких только талантов здесь не проявляли! Как залихватски выделывали па, притопывали, подпрыгивали и вихрем кружили своих дам! Как ловко поднимали их и вдруг становились перед ними на одно колено, так же внезапно вскакивали, увлекая их в стремительный вихрь мазурки!

Вокруг пана Дембицкого сгруппировалось большое вдело гостей. Среди них был и сам пан Длугошиц. Жесты, движения и слова его были неторопливы, он всегда и во всем сохранял чувство меры и сознание собственного достоинства. Ксендзы Ксаверий Пацейковский и Ян Галандзевский тоже были люди солидные, политиканы и дипломаты. Их больше занимали дела земные, чем небесные. Тут же сидели и пан Крулевский, адвокат Ладунский и несколько менее значительных лиц.

Сначала разговор шел о военных делах. В центре внимания был пан Дембицкий. Его слушали с напряженным вниманием. Пан Дембицкий рассказывал о последних военных операциях легионеров, в которых ему лично приходилось принимать участие. По его словам, не раз бывали критические моменты, и только его своевременное вмешательство спасало положение. Рассказывая, он пальцем чертил на столе расположение войск и направление боевых операций.

— А как пан полковник смотрит на дальнейший ход военных действий? — спросил пан Длугошиц, опершись гладко выбритым подбородком на руку; на его лице блуждала самодовольная улыбка.

При этом пан Дембицкий и его слушатели взглянули на молчаливого человека, находившегося в их компании. Он казался здесь чужим, безучастным к общему разговору. Среднего роста, широкоплечий и мешковатый, он всем своим видом показывал, что не принадлежит к родовитой знати. Его задумчивые глаза были сосредоточенны. Но далеко не все, о чем он думал, можно было здесь высказать. На вид ему было лет тридцать. Звали его Галинич.

Выразительный взгляд, брошенный панами на Галинича, заставил его помимо воли высказаться.

— Мы, белорусы, очень ценим демократизм новой власти и будем на нее ориентироваться.

— Безусловно, — подтвердил Галандзевский.

Панам не очень понравилось, что Галинич ставил на одну доску белорусов с новыми властителями, но, как прожженные политиканы, они решили сейчас об этом умолчать и только кивнули в знак согласия.

В заключение Галинич дал обещание в дальнейшем поддерживать новую власть всюду, где ему представится возможность.

Паны высказали свое удовлетворение. Но все-таки они были не совсем спокойны: И это беспокойство отчетливо слышалось в словах пана Крулевского.

— Однако мужики бунтуют. Что это будет?

Пан Дембицкий слегка нахмурился.

— Пустяки! — бросил он пренебрежительно.

Неприятно было ему сейчас говорить о мужиках, тем более, что они орудовали в лесах. Это обстоятельство несколько напоминало панам недавние дни, когда они сами вынуждены были прятаться в лесах.

— Это не пустяки, пане Дембицкий, — осторожно возразил адвокат Ладунский. — Я опасаюсь, что недооценка силы мужицкого мятежа может принести много неприятных сюрпризов. Восстание крестьян — это проявление того же большевизма, того начала, которое таится внутри человека, и особенно в мужицкой натуре. Под знаменем большевизма и под непосредственным руководством большевиков вспыхнули восстания крестьян, и в этом их опасность. В чем сила большевизма? В его лозунгах, рассчитанных на мужицкую натуру и понятных мужикам.

— А! — откликнулся один из помещиков. — Пан Ладунский напуган большевиками и считает их большой силой.

…А музыка гремела. Гости сели за стол. Шумно было за столом у пана Длугошица под охраной легионеров. Провозглашались тосты в честь именитых гостей и их покровителей, а также в честь красивых женщин.

22

Договориться с Савкой Мильгуном взялся Сымон Бруй. Однажды в сумерках он направился к Савкикой хате. Войдя туда, он в удивлении остановился на пороге: в хате никого не было. Он уже хотел уходить, когда с печи послышался голос:

— Кто там?

— Это ты, Савка? — спросил Бруй.

— Я, — откликнулся Савка, не торопясь сойти с печи; в хате было холодно.