Трясина

Невысокий, худощавый человек прислушивался к многоголосому звону, пению, музыке, сопровождавшим его всюду, где только ступала его нога. Вся эта симфония, если внимательно вслушаться в нее и ближе присмотреться к бурлящему жизненному потоку, была лишь отголоском затаенной, а иногда и явной жестокой борьбы за существование. Неутомимый путник, сеятель бури и борьбы был уверен в этом — перед его глазами раскрылись правда жизни и ее движущие силы. Вот почему он так смело колесил по дорогам оккупированного Полесья и возбуждал ненависть к врагам среди угнетенных и обездоленных тружеников. Он крепко верил в свое правое дело. И уже видел богатые всходы — от этого радостно становилось на его душе.

Жизнь товарища Невидного была полна опасностей и тревог. Каждый день, каждый час поджидали его неожиданности. И много было таких минут, когда его свобода и жизнь висели на волоске. Он мог бы рассказать немало любопытных историй о своих странствиях и нелегальной работе в подполье. Легионеры и шпионы расставляли всюду сети, чтобы поймать его. Но его охраняли те многочисленные друзья из народа, за счастье которых он боролся. Они его любили, верили, как своему человеку. Они предупреждали его о грозящих опасностях, прятали от вражьих глаз, от добровольных сыщиков, как Василь Бусыга, которым несло гибель правдивое слово Невидного. Он знал, чего ему ждать, если панской агентуре удастся захватить его. Но это не пугало Невидного — он верил в свое дело, его окрыляли идеи партии большевиков, светлая правда новой жизни. Эта вера придавала ему силы, смысл его работе, связанной с мытарствами, лишениями, опасностями. Новее это заставляло его быть зорким и бдительным. Хотелось увидеть будущий богатый урожай — ведь и его рукой посеяно немало семян любви к народу и ненависти к врагу. Хорошо жить и бороться за новый строй жизни и верить в победу. Невидный вспоминал митинг на опушке леса, встречу с дедом Талашом. Перед его глазами вставали колоритные фигуры партизан. Разве эти люди, отдавшие все свои силы борьбе за правое дело, — не залог успеха великой партии коммунистов? Все это радостно волновало Невидного. Потом он стал думать о поджогах панских имений. В конечном счете и это ведет к росту партизанского движения. Против этого бурного движения не устоят захватчики, народ и Красная Армия сметут их с лица земли, как мусор.

Он шел по тропинке, а вокруг шумел на все лады разноголосый поток жизни, кажущийся гармоническим, но, если внимательно прислушаться, содержащий ноты напряженной и неукротимой борьбы.

Лесная дорога спустилась в лощину, потом снова поднялась в гору. Невидный продолжал путь. Перед ним открылась широкая поляна, за ней хутор или средней руки поместье. Невидный хотел свернуть с дороги, чтобы не быть замеченным. Но вдруг навстречу ему выступили трое мужчин. По одежде их можно было принять за местных жителей. Невидный, однако, встревожился: в выражении лиц неизвестных, глядевших на него слишком уж внимательно, он заметил что-то подозрительное. Но сворачивать в лес теперь было уже поздно. Невидный шел навстречу незнакомцам, стараясь ничем не выдать своей тревоги.

— Паничок, нет ли у вас огня? — с вкрадчивой почтительностью спросил его один, с рябым лицом, держа в руках скрученную из газетной бумаги козью ножку. Все остановились, причем двое других оказались по обе стороны от Невидного.

«Шпики», — мелькнуло у него.

— Огонь должен быть, — с невозмутимым спокойствием ответил он и стал шарить в карманах, задержав правую руку на рукоятке браунинга.

Стоявшие по бокам многозначительно переглянулись.

— Бери его!

И сразу набросились на Невидного. В мгновение ока Невидный выхватил браунинг и выстрелил, не целясь, в стоявшего слева. Тот упал на землю. Но это было только хитростью: пуля пролетела мимо, чуть поцарапав кожу на боку. Другой шпик в то же мгновение схватил Невидного за руки ниже локтей и крепко сжал их. Рябой бросился бежать. Упавший быстро вскочил, схватил руку Невидного, в которой был браунинг, и так стиснул ее, что пальцы разжались и браунинг упал. Тогда началась отчаянная, неравная борьба.

Невидный вырывался изо всех сил, стараясь высвободить руки. Но сыщики держали его крепко, пытаясь повалить на землю.

— А, проклятый большевик! Ничего тебе не поможет! — хрипел один.

Другой рванул Невидного за ногу, и тот упал. Тогда вернулся рябой. Из лесу показались еще двое, в форме легионеров. Невидного топтали ногами и били, но с таким расчетом, чтобы он остался живым. Избитый и окровавленный, Невидный лежал неподвижно. Его обыскали, надели наручники. Из усадьбы подъехала подвода. Невидного бросили в нее и повезли.