Трясина. Роман

Сашка с Гончаровым выбрались наверх, положили два самых толстых бревна на край землянки по длине и стали накатывать на них другие бревна. Бригадир выравнивал лопатой стены землянки.

– Мужики! – крикнула от костра Анюта. – Обед готов!

– Погоди полчасика, – отозвался Ломакин. – Сейчас землянку накроем и отдохнем малость… А то солнце не ждет! Ишь, как торопится!

Солнце уже коснулось верхушек деревьев, длинные тени которых вытянулись по поляне.

Десантники накидали веток на накатанные бревна, накрыли сверху рубероидом в два слоя и засыпали песком. Сашка и Андрей натаскали в землянку ведрами сухую хвою и покрыли пол. Когда закончили, Ломакин коротко и устало бросил:

– Перекур!

И первым направился к костру.

Ели молча. Гречневая каша сильно отдавала дымом и, может, поэтому казалась Андрею необычно вкусной.

К сумеркам в землянке соорудили из толстых сучьев двухъярусные нары, застлали их еловыми ветками. Вход закрыли брезентом. Дверь сегодня делать некогда, темнеет. Противоположную от входа стену с нарами Анюты отгородили брезентом. Перенесли с поляны вещи.

Десантники собирались здесь жить недолго, пока не поставят первую утепленную на зиму палатку. Но землянка долго еще будет служить подсобным помещением для хранения продуктов, инструментов.

Звягин вбил гвоздь в бревно посреди потолка, заправил соляркой керосиновую лампу, осторожно протер носовым платком стекло, зажег фитиль, вставил стекло в лампу и повесил ее на гвоздь.

– Вот и ладненько! – проговорил он. – Теперь и самому устраиваться можно!

Ужинали у костра. К заходу солнца подул ветер, появились облака, а когда стемнело, небо совсем затянулось серой пеленой. Звезд не было видно. Озеро вначале неясно серело сквозь деревья, потом скрылось в темноте. Слышались только ритмичный и частый плеск волн да глухой шум ветра. Свет большого костра всего шага на три пробивал тьму, и Андрею казалось, что кто-то все время бродит вокруг костра, скрываясь в темноте, похрустывает ветвями, шуршит песком. Вспомнился хант. Он вроде не враждебно встретил их. Но как-то странно появился и странно, не попрощавшись, ушел, так, словно в который раз за день встретил знакомых и уверен, что до вечера увидит их еще не один раз. Как страшно становится, когда выходишь из светлого круга костра и попадаешь в тревожную слепящую тьму.

– А медведи здесь есть? – спросил Андрей, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Конечно, есть, – устало ответил бригадир.

– Теперь сидит на берегу озера и гадает, что это за хмыри сюда пожаловали? – заговорил Михаил Чиркунов. – Надо проверить, крепкие ли у них косточки!

– Я серьезно говорю… Медведь может ночью забраться к нам! – сказал обиженно Андрей.

– Ты тогда не теряйся, хватай ложку и стреляй! – серьезным тоном посоветовал Анохину Звягин. – Свежатинкой нас угостишь!

– Шашлычок сварганим! – хохотнул Сашка.

Ветер дул со стороны озера, бойко гулял по поляне. В глубь тайги его не пускали деревья. Сыро пахло болотом. От костра уходить не хотелось, но еще нужно, видимо, идти к озеру за водой. Мыть посуду. Вдруг неподалеку в кустах хрустнуло, зашелестели ветки, и послышалось какое-то глухое ворчанье.

– Медведь! – Чиркунов выхватил из костра головешку.

– Ружье! Где ружье!? – заорал Звягин, вскакивая.

Анохин тоже испуганно вскочил, озираясь растерянно, не зная, что предпринять.

– Ложку! Ложку хватай! – крикнул ему Сашка.

Кусты затрещали сильнее, и послышался сердитый рев:

– Жр-ать хочу-у! Подайте Пионера!

Десантники хохотали.

– Хватит вам… Разбузыкались! – смеясь, прикрикнул Ломакин.

Чиркунов кинул головешку в костер. Андрей, улыбаясь, простодушно проговорил:

– А я всерьез подумал – медведь!

Из темноты вышел Матцев и спокойно сказал:

– Медведь тут возле земляники шлялся, Пионера какого-то искал. Я ему говорю – у нас пионеров нет. Он дальше отправился…

Десантники посмеялись еще, пошутили и стали подниматься. День был нелегким. Устали все. Нужно отдохнуть за ночь. Работа в поселке в последнее время была не такая напряженная. Требовалось время, чтобы втянуться.

В землянке Звягин вынул из рюкзака коробку с шахматами, встряхнул ее и предложил Ломакину:

– Как насчет партейки?

– Наиграемся еще, – отказался бригадир.

13

Десантники неспешно располагались на нарах в спальных мешках. Звягин прикрутил фитиль, погасил огонь в лампе. Сразу стало темно.

– Эй! – вскрикнул Гончаров. – Не крутись! Глаза запорошил!

– Сучок под бок попал, – виновато ответил сверху Сашка.

– Цыпленочек! – окликнул Гончарова Чиркунов. – Если ты храпеть будешь, я тебе нос сапогом разворочу!

– Ишь, какой культурный, – отозвался Гончаров. – Нет сказать: спокойной ночи, Федечка! А он какую речь завел…

– Федечка! – Засмеялся Сашка. – Хорош Федечка!

– Звягин, как бы это нам анекдотик соорудить на сон грядущий, а? – спросил Матцев.

Нары его были под Анохиным.

– Это можно, – сразу откликнулся Звягин. – Начинай!

– Не спится им, – проворчал Ломакин не сердито. – Не наломались, видно, за день!