Трибред. Дилогия (СИ)

   - профессор, может быть нам не стоит... у меня есть жених. - Попыталась оказать слабое сопротивление Нимфадора.

   - для тебя, моя сладкая, я Минерва... ну или "Мини". - Профессор трансфигурации, заставила девушку посмотреть себе в глаза, и облизнула губы длинным тонким языком. - И неужели ты думаешь, что я отдам такое сокровище какому-то грубому мужлану, или малолетнему недомерку?

   - но... - Ученица седьмого курса, факультета "Гриффиндор", попыталась освободиться из нежных, но крепких объятий.

   - тсс. - Минерва толкнула свою избранницу на кровать, занимающую почти треть всей комнаты. - Ты моя, и это не обсуждается.

   День, за днем, в заре сгорают,

   Мы, вдвоем, идем по краю,

   Я, твой край, ночных иллюзий,

   В стиле - секшей революшен.

   Длинная, пурпурно зеленая мантия, полетела в угол спальни, открывая взгляду девушки стройное гибкое тело, с гладкой чуть розовой кожей и упругими формами. Из одежды на старшей женщине оставалось только черное кружевное белье, и туфли на высоком каблуке.

   Вновь, как в дверь, ты входишь в пламя,

   Верь, не верь, все между нами,

   Ты, опять, мне будешь нужной,

   В этой - секшен революшен.

   Покачивая бедрами, Минерва медленно подходила к кровати, а Нимфадора, смотрела на нее зачарованным взглядом, словно загнанная дичь на хищника.

   Кому-то трудно учесть, но я такая как есть,

   И мне не нужен покой.

   И прогибаться под мир, я не сумею пойми,

   Да мир и сам не такой.

   До края: ты этот путь придумай сама,

   До края: в один сольются паруса,

   До края: пускай под ветром и дождем, но мы с тобой опять уйдем вдвоем.

   Единым движением, заместитель директора избавилась от туфель, а в следующий миг уже нависла над юной девушкой, подобно большой хищной кошке. Одной рукой сперва прижав Нимфадору к кровати, Минерва выпустила когти, (частично перейдя в свою "анимагическую" форму), и осторожно, что бы не поцарапать нежную кожу, разрезала ткань мантии, и белье под ней.

   День, за днем, в заре сгорают,

   Мы, вдвоем, идем по краю,

   Я, твой край, ночных иллюзий,

   В стиле - секшен революшен.

   Вновь, как в дверь, ты входишь в пламя,

   Верь, не верь, все между нами,

   Ты, опять, мне будешь нужной,

   В этой - секшен революшен.

   Разрезанная когтями мантия, тонкими полосками ткани полетела в разные стороны, а руки Минервы уже начали скользить по горячему нежному телу.

   Кому-то трудно простить, чужой огонь погасить,

   Когда он свой не сберег.

   Но стать другой хоть на миг, я не сумею пойми,

   У счастья много дорог.

   До края: ты этот путь придумал сам,

   До края: в один сольются паруса,

   До края: пускай под ветром и дождем, но мы с тобой опять уйдем вдвоем.

   Последние элементы одежды улетели в сторону, и два тела, с рычанием, урчанием, стонами и смехом, переплелись в страстном "танце".

   День, за днем, в заре сгорают,

   Мы, вдвоем, идем по краю,

   я, твой край, ночных иллюзий,

   в стиле - секшен революшен.

   Вновь, как в дверь, ты входишь в пламя,

   Верь, не верь, все между нами,

   Ты, опять, мне будешь нужной,

   В этой - секшен революшен.

   (Та-Ту).

   Спустя изнурительный час, взмокшие от пота, (и нетолько пота), любовницы лежали на смятом белье, крепко прижимаясь друг к другу и вслушиваясь в "бешеное" биение сердец.

   - это мой последний год в школе. - С отчетливым сожалением в голосе, произнесла Нимфадора.

   - Альбус не откажет мне в просьбе, взять ассистентку для уроков у младших классов. - С мягкой улыбкой на губах, произнесла Минерва.

   - а как же родители... жених? - Девушка доверчиво, как маленький котенок, заглянула в глаза старшей женщине.

   - не бойся, моя сладкая, я все устрою. А жених... как ни будь обойдется и сам.

   - а как же дети? - Попыталась привести последний довод Нимфадора.

   - я - признанный мастер "трансфигурации", ты - сильнейший "метаморф" за последние пятьсот лет... думаю мы что ни будь решим с этим.

   ***

   Аргус Филч, пожилой "скриб", работающий завхозом в школе чародейства и волшебства, в очередной раз обходил свои владения, (да-да, именно свои, что бы на эту тему не думал директор). Он был высоким худощавым мужчиной, с острыми чертами лица, обширной лысиной, и светящимися в темноте желтыми глазами.

   Бесшумно передвигаясь по коридорам, "скользя" из тени в тень, Филч тенью мелькал в проходах, заглядывал в пустые классы, принюхивался к подозрительным запахам и прислушивался к шорохам. Идеально вымытые деревянные полы, ни единой половицей не выдавали приближение сурового завхоза, обитатели картин, в позолоченных рамах в множестве украшающих стены, старались казаться как можно незаметнее, что бы не привлечь к себе внимания сурового старика.

   За мужчиной, словно тень тени, столь же беззвучно шла угольно черная пантера, с шелковистой шерстью, внушительными когтями и пугающими клыками. Как и хозяин, "Миссис Норис",, (не жена Чака Нориса), выискивала нарушителей спокойствия древнего замка, что бы потом можно было их покарать.

   - ничего, моя дорогая, год только начался, и мы еще поймаем множество хулиганов. - Аргус говорил спокойно, даже дружелюбно, но портреты, и даже пролетавшие мимо призраки, ежились от пробирающего до глубины души, могильного холода.