Трибунал

Мы задерживаем дыхание в ожидании и страхе. Танки останавливаются только для того, чтобы открыть огонь из орудий. С напряженными лицами ждем отрывистого, злобного хлопка и грохота фугасного снаряда, который разнесет нас в клочья. Танкисты наверняка видят нас. Смотровые щели у Т-34 очень хорошие. Гораздо лучше, чем у наших танков.

Выстрел звучит оглушительно. Из длинного ствола пушки вылетает пламя. Нас обдает горячим ветром из пасти ада. В снегу, всего в нескольких сантиметрах от нас, раздается отвратительное шлепанье.

«Промахнулся», — думаю я и напрягаюсь, будто испуганное животное, оказавшееся во власти ядовитой змеи, однако взрыва не следует.

— Не взорвался, — бормочет Порта, глядя как зачарованный на отверстие, оставленное снарядом в снегу — Святая Агнесса! Не взорвался. Может, священник прав, и немецкий Бог заботится о своих?

— Покидаем это место, — говорю и ползу к танку, который прибавляет газу.

— Пресвятая Богоматерь Казанская, — кричит в испуге Порта, — нам конец! Ложись, он едет сюда.

Мотор Т-34 ревет на полных оборотах, и, кажется, танк приседает, готовясь к прыжку. В пропахшей маслом кабине лейтенант Поспелов прижимается лбом к резиновой окантовке наблюдательного окна.

— Башенное орудие на шестьдесят градусов вправо, :— приказывает он.

Меньше чем в трехстах метрах перед танком видна на снегу небольшая группа сбившихся в кучу людей.

Лейтенант Поспелов довольно улыбается и приказывает четырем остальным танкам выстроиться в линию, что даст им широкий сектор обстрела. Он ни на секунду не отводит глаз от наблюдательного окна. Его охватывает охотничий азарт. Это просто мечта танкиста. Цели прекрасно расположены, словно для казни; в сущности, это и есть казнь.

20-миллиметровая противотанковая пушка сердито тявкает, посылая свои маленькие, бесполезные снаряды разбиваться о броню Т-34. Пулеметы строчат трассирующими пулями.

Механик-водитель, ефрейтор Бариц, издает смешок.

— Эти тупые немцы думают, что могут подбить нас из своих пулеметов!

— Е…на мать! — смеется передний стрелок. — Через минуту мы сыграем им великолепную мелодию на нашей золотой трубе!

— Осколочным, — холодно приказывает лейтенант Поспелов.

Снаряд с лязгом входит в камору, щелкает, закрываясь, замок.

Лейтенант на секунду задерживает руку над красной кнопкой, словно в нерешительности, потом опускает. Пушка грохочет, из дула вылетает пламя. Танк словно бы приседает. Горячая гильза со звоном падает на стальной пол кабины. Через секунду замок щелкает снова, и в каморе лежит новый осколочный снаряд.

Пушка стреляет снова и снова. Снег перед Т-34 почернел от копоти. В трехстах метрах впереди он красен от крови. Кажется, какой-то сумасшедший выливает на него ведра варенья.

Тут перед глазами лейтенанта Поспелова взметываются тысячи звезд. Он получил сильнейший удар в грудь. И по пояс сползает в башню.

Механика-водителя Барица отбрасывает назад с ужасающей силой. Заряжающий ударяется головой о башенный пулемет и глубоко рассекает лоб. Из легких переднего стрелка выходит воздух, и он на несколько секунд теряет сознание.

— Черт бы их побрал! — ярится Малыш, колотя кулаками по снегу. Мина, которую он бросил, обладает недостаточной взрывной силой, чтобы разрушить броню.

Русские танкисты чудом спаслись от того, чтобы сгореть заживо.

— Быстрее, быстрее! — кричит лейтенант Поспелов ефрейтору Барицу, который возится с педалями и инструментами. Голова у него гудит, как улей. Он едва способен понять, как еще может работать и мыслить более-менее ясно.

Танк срывается с места вперед, подальше от этого готового на самоубийство немца снаружи в снегу, который, возможно, уже готовится бросить другую мину. Непредсказуемые сорвиголовы вроде него смертельно опасны для любого танка. Нужно либо давить их, либо давать деру.

Лейтенант Поспелов принимает решение спасаться.

— Быстрее! — рычит он, пиная в спину ефрейтора Барица.

Ефрейтор со злобной руганью жмет на акселератор, не подозревая, что едет прямо к тому, от чего хочет удрать.

Мы с Портой лежим в снегу, сжимая связки гранат, и ждем нужного момента, чтобы атаковать стальное чудовище, которое приближается, вздымая гусеницами снег.

Открывается один из башенных люков, появляется голова в кожаном шлеме.

— Дави их, проклятых собак! — разносится крик лейтенанта над снежной пустыней. Это крик испуганного человека.

— Ну, ладно же, иван вонючкович, — дьявольски усмехается Порта, приближаясь к Т-34, который вновь остановился для стрельбы.

Поразительно, как может лейтенант не замечать его!

Связка гранат летит под башню Т-34. Порта делает большой прыжок, падает за кучу снега и вжимается в него, чтобы избежать стальных осколков, которые вот-вот полетят.

Два других Т-34 действуют слаженно. Они сгоняют бегущих солдат в группу. Когда они уверены, что добыча от них не. уйдет, отъезжают немного назад, потом несутся вперед бок о бок. Обогнув с дух сторон группу, дают внешним гусеницам задний ход и сталкиваются, подняв тучу искр и превратив людей в кровавое месиво.