Трибунал

Двое пожилых людей в форме гражданских уполномоченных ПВО хватают Менкеля за руки.

— Герр гауптман, помогите, — молят они. — Бомба упала в наш подвал. Мы не можем вытащить людей!

— Отстаньте, болваны, — яростно кричит Менкель, отталкивая их. — Сами вытаскивайте! На то вы и уполномоченные!

Он быстро идет широкими шагами от дома к дому. Ожоги ноют, каждый шаг причиняет мучительную боль. Кажется, он идет по раскаленным стальным листам. Фуражку он потерял. Один погон свисает с плеча. Он похож на кого угодно, только не на прусского офицера. Отскакивает в сторону, пропуская грохочущую колонну пожарных машин, едущую с Блюхерплатц.

Пожарные высовываются из машин. Лица их черны от дыма и грязи. На повороте один выпадает, следующая машина переезжает его. Они едут без остановки. Одним мертвецом больше или меньше — что из того?

На Бургштрассе патруль полиции вермахта приказывает ему остановиться, но Менкель лишь прибавляет шагу и бежит к Ландверканалу. Один из «ищеек» целится в него из автомата, но начальник патруля, обер-фельдфебель, ударяет снизу по стволу.

— Пусть себе бежит этот болван, — рычит он. — Это офицер и, скорее всего, помешался от взрывов!

Все трое смотрят вслед бегущему, громко смеются и продолжают путь тяжелым, уверенным шагом.

Наконец Менкель достигает аристократического дома, своей цели, быстро оглядывается по сторонам и когда из-за угла появляется легковая машина, бросается в дверь. Несколькими широкими шагами взбегает по лестнице. Отчаянно нажимает кнопку звонка. И не отнимает от нее пальца, пока дверь не открывается.

— Вы сошли с ума? — спрашивает фрау Петерс, втягивая его в квартиру. — Где ваш друг?

— Его схватили эсэсовцы!

— И вы пришли сюда? — кричит она, бледнея, как труп. — Уходите! Я закричу, если немедленно не уйдете!

— Не беспокойтесь, — успокаивает он ее. — Меня никто не видел!

— Откуда вы знаете? — говорит она дрожащим голосом. — Ради бога, уходите! Я чувствую, произойдет что-то ужасное! Они вот-вот будут здесь! Умоляю вас, уходите!

Менкель медленно идет к двери.

— Что за форма на вас? — спрашивает фрау Петерс, когда он берется за дверные цепочки.

— Снял с мертвого, — спокойно отвечает он и оглядывает себя.

— Еще и это, — стонет она, испуганно глядя на него. — Вы его убили?

Менкель качает головой.

— Идите сюда, — решительно говорит фрау Петерс. — Я дам вам гражданскую одежду!

Он быстро переодевается.

Грязная форма гауптмана брошена в кухонный шкаф.

Фрау Петерс чуть ли не выталкивает Менкеля за дверь.

— До свиданья, — говорит он, но дверь уже захлопнута и цепочки задернуты.

Менкель осторожно спускается по лестнице на цыпочках. Еще два шага — и он будет в безопасности на улице.

В дверях он сталкивается со штабс-фельдфебелем. Словно сквозь туман видит значок в форме полумесяца, свисающий с его шеи на толстой цепочке. Еще трое охотников за головами стоят в нескольких шагах позади нею.

Консьержка с торжествующей улыбкой прислоняется к стене. Ее маленькие крысиные глазки светятся радостью. Несмотря на воздушные налеты, огонь и смерть,_ она связалась с полицейскими вермахта; при охоте на людей они действуют быстро.

Мускулистый штабс-фельдфебель со значком охотников за головами вежливо подносит руку к краю каски.

— Документы, — холодно улыбается он, требовательно протягивая руку.

Менкель беззаботно пожимает плечами.

— У меня нет документов, — спокойно говорит он и опускает руку в карман за пистолетом. К своему ужасу, пистолет он забыл.

Штабс-фельдфебель спокойно улыбается. Он не первый раз встречает человека без документов.

— Когда он поднимался, на нем была офицерская форма, — взволнованно бормочет консьержка.

— Поднимался? — переспрашивает штабс-фельдфебель, не глядя на нее. Ему хочется дать ей пинка. Сильного. Не потому, что ему жалко Менкеля, но она внушает ему отвращение.

— К Петерс, на второй этаж, — пищит она, стараясь услужить. — Там уже давно происходит что-то странное. Она высокомерная буржуазная сука. Никогда не поздоровается, как подобает настоящим национал-социалистам!

— Второй этаж, Петерс, — говорит штабс-фельдфебель и начинает грузно подниматься по лестнице.

— Нет, — протестует Менкель пронзительным голосом. — Она лжет! Я ни к кому не заходил! И не был в форме!

— Ах, не был, подлый изменник народа?! — яростно вопит консьержка.

— Пошли, — вежливо говорит штабс-фельдфебель, ведя Менкеля за руку.

Кованые сапоги громко топают по лестнице. Ступени скрипят. Люди за запертыми дверями испуганно прислушиваются. Все знают, что означают эти шаг и.

— Это был второй этаж, — торжествующим голосом хвастается консьержка. — Я увидела на панели, когда он позвонил в дверь.

Штабс-фельдфебель стучит в дверь, это сильный, властный стук, какой могут производить только полицейские при диктатуре.

— Именем фюрера, откройте!

Он стучит снова. На сей раз сильнее.

— Кто там? — спрашивает фрау Петерс из-за двери.

— Полиция вермахта! Немедленно открывайте!

Звякает цепочка. Дверь приоткрывается.

— Фрау Петерс? — спрашивает штабс-фельдфебель, поднося руку к краю каски. Он вежлив и официален, но крайне холоден. Арест людей стал для него обыденным делом.