Трибунал

— Зиг каждый вечер возвращается после службы в свою квартиру на улице Старкайя, — объясняет Порта. — Обычно один. Будет проще простого ухлопать его на аллее Йивескуле. Если выстрелите одновременно, один из вас наверняка погасит его свечу.

— А если с ним будет одна из этих лапландских шлюх? — беспокойно спрашивает Грегор.

— Окажется помехой — стреляйте и в нее тоже, — с важным видом говорит Вольф. — Такие женщины должны понять, что опасно путаться с немцами, особенно из полевой жандармерии. Может, это даже послужит предостережением, шлюхи станут отшивать жандармов, и я буду рад это видеть.

— Не нравится мне план, — с беспокойством говорит Грегор. — Первобытные инстинкты подсказывают, что он негодный. Вдруг там окажется толпа любителей пострелять? Пули летят без разбору, им все равно, кого дырявить.

Они с тревогой влезают в десантную гусеничную машину, которую Вольф организовал для этого дела.

— Действуйте, когда Зиг свернет на улицу Старкайя, — предлагает Гофман. — Там темно, как у вас под касками. Прикончить его будет так же легко, как каннибалу сорвать банан.

— Разве каннибалы едят бананы? — спрашивает Малыш с глуповатым выражением лица.

— Не задавай нелепых вопросов, Кройцфельдт, — резко отвечает Гофман. — Отправляйтесь и уменьшите бремя наших невзгод на одно!

Сворачивая на улицу Тёлё, они видят Эмиля Зига.

— Пресвятая Богоматерь Казанская, вот он! — взволнованно кричит Грегор. Совершает громадный прыжок из машины и идет на него, будто танк на лягушку.

Малыш тут же делает поворот и въезжает на тротуар прямо перед Зигом, тот быстро отскакивает, чтобы не оказаться вмятым в стену. Машина врезается в нее.

— Чего не стоишь на месте, трусливая тварь?! — негодующе кричит Малыш.

Зиг издает хриплый вопль и в отчаянии озирается, ища помощи.

— Черт возьми! — рычит Малыш, выскакивая с пистолетом в руке из кабины.

Зиг резко поворачивается. Он понимает, что происходит, и хватается за кобуру, но кобура нового, элегантного типа и расстегивается с трудом.

Малыш поднимает наган и вытягивает руку в его сторону.

— Хана тебе, гнусная тварь! — злобно кричит он.

Зиг молниеносно падает на землю и закатывается под стоящий грузовик.

— Вызывай похоронную команду, он уже труп! — восторженно вопит Грегор и опускается на колени, чтобы застрелить Зига, полагая, что тот под грузовиком. Но видит только его ноги в офицерских сапогах, так топчущие на бегу подтаявший снег, что он разлетается во все стороны.

Не обращая внимания на прохожих, Грегор стреляет по этим сапогам, но лишь попадает в шины финского артиллерийского грузовика. Вся улица в смятении. С грузовика спрыгивают трое полевых жандармов и открывают огонь не в ту сторону.

Несколько солдат из снабженческого корпуса говорят, что видели, как по улице бежали пятеро русских парашютистов, таща за собой на веревке немецкого генерала.

Малыш с Грегором вскакивают в десантную машину и едут за Зигом, который уже довольно далеко.

Зиг бежит по переулку, слишком узкому для проезда их машины.

— Теперь он попался! — орет Малыш, напоминающий бульдога, который нашел собаку, укравшую у него кость.

Они бегут следом за Зигом, уверенным, что удирает ради спасения жизни. Он клянет себя за то, что занялся шантажом.

Позади него двое убийц, несущихся с шумом двух скорых поездов через туннель, готовых сеять вокруг смерть и разрушение.

— Выходи, подлый пес, чтобы я мог всадить в тебя пулю, — орет Малыш. — Мы укокошим тебя! Будь уверен!

В переулке раздаются два выстрела, пули рикошетом отлетают от стен домов. Переулок длинный, но посреди него есть узкий боковой проход, в котором человек может скрыться, если знает, где он находится. Зиг знает. Несколько дней назад он схватил в этом проходе дезертира.

Зиг видит проход и едва не взлетает в воздух, сворачивая в него.

Через две с половиной секунды Малыш с Грегором пробегают мимо, обрызгивая талым снегом стены домов. Зиг видит только светло-серый котелок Малыша, глубоко натянутый на голову.

Переулок оканчивается стеной, торцовой стеной пятиэтажного дома. Малыш с Грегором замедляют шаг, высекая коваными сапогами искры из мостовой, и в изумлении смотрят на непреодолимую стену.

— Куда делся этот гад? — недоуменно спрашивает Грегор.

— Здесь он не мог перелезть, — отвечает Малыш. — По этой стене не взобраться даже финской кошке. Говорят, что страх может придавать людям крылья, но это такая же чушь, как и многое другое. Этот ублюдок сидит где-нибудь, дожидаясь пули. Помоги ему Бог, когда я вопьюсь зубами в его задницу. Я вырву ему глаза, а потом оторву уши. Какая крыса! Убегать так, когда мы идем застрелить его!

Они бесшумно поднимаются по какой-то черной лестнице и чуть ли не до смерти пугают старуху, спускающуюся с ведром мусора.

Малыш спрашивает, не видела ли она человека, которого нужно застрелить, и старуха швыряет ведро ему в голову. Он падает на спину, сбивает с ног Грегора, и они вылетают во двор.

— Ты уверен, что это был не он? — спрашивает Грегор, стряхивая с шинели картофельные очистки.