Тридевять небес

Что правда, то правда. Исповедь купеческого сына, при всей ее внезапной душевной силе, была лишь побочным эффектом агентурной работы. Сантименты вовсе не мешали, напротив, страстной искренностью бухгалтер задел санитара, в том тоже всколыхнулось прошлое, побежали перед внутренним взором всякие картинки разной степени скромности вплоть до самых нескромных… Словом, старики потянулись друг к другу, открылись, и помня о служебном долге, агент начал как бы невзначай заговаривать о своих впечатлениях от больницы, врачей и пациентов – а санитар подхватывал охотно, тема благодатная, редко где можно встретить столько необычного на душу населения, сколько в психлечебнице.

И вот в очередной раз бухгалтер завел речь о медперсонале, и по лицу собеседника понял, что попал в точку. Того, уже слегка отведавшего спирта, явно подмывало рассказать нечто, но все-таки он не решался.

Уловив это, агент сменил тему, минуту-другую поболтал о пустяках, после чего предложил:

– Выпьем?

– Выпьем, – кивнул санитар с таким видом, что видно: решился.

Выпив, закусили бутербродами с «чайной» колбасой. Санитар прожевал, сглотнул, зачем-то отряхнул руки.

– Скажи, пожалуйста, – начал он, – а кто из наших врачей показался тебе самым интересным?

И слегка прищурился.

Мысль агента за секунду прокрутила не самую простую комбинацию: соврать? Зачем?.. Для отвода глаз? А зачем этот отвод?.. Да незачем!

– Из врачей, говоришь?.. Да вот эта, знаешь, занятная особа. Как ее… Сусанна?..

– Сабина. Шпильрейн?

–Вот-вот, она самая!

Бухгалтер постарался воскликнуть это как можно равнодушнее, но лицо санитара, странно дернувшись, сложилось в необычную гримасу:

– Она… Ха! Не то слово. Думаю, в средние века ее бы на цугундер притянули. В инквизицию.

– Да ты что?!

– Точно говорю. Она – ведьма.

***

Бухгалтер повторил это сейчас, и глаза вновь блеснул, и голос обрел страсть и силу:

– Ведьма! Понимаете? Это не я сказал, это он сказал, я лишь подвел к этому. Но! Но, честно говоря, я подходил к тому же, разве что последнего слова не сказал. Ну, пусть это так… фигурально, да ведь хрен редьки не слаще. В старые времена так бы сказали и определенно были бы правы.