Тридевять земель

Наземная часть таких убежищ скорее похожа на небольшой парк, среди леса — сюда приходят, чтобы отдохнуть во время прогулок. Люди стали чаще покидать периметр своих городов, пусть даже отходят недалеко и ненадолго. Мы двести лет прятались, сказала Лилия, и это уже въелось, не вытравить — люди привыкли вести себя тихо, не выходить за охраняемую территорию без очень веских оснований. Но при этом не бегут сломя голову прочь от угрозы, а в первую очередь берутся за оружие — чтобы отступить, остаться в живых смогло как можно больше других людей.

…Лилия рассказывала о том, какие невероятные истории придумывают дети обо всём том, что за пределами города. Прямо как на Земле, подумал Артём. Вроде бы столько лет прошло, а дети придумывают похожие страшилки, про невероятных чудищ, про сказочные места, где исполняются желания, про чудеса, открывающиеся только смелым. Они всё так же ждут чуда — наверное, и это заложено в человеческой природе, не вытравить.

— А ещё говорят, что есть поселения, которые нечисть не трогала. Просто не трогала, и всё, — сказала Лилия. — Наверное, это красивая выдумка. Сохранилось несколько записей того, что случилось в первые часы. Они пожирали всё подряд, прошлись по всей планете как цунами. С чего бы им кого-то щадить?

Интересная байка, подумал Артём. Действительно, с чего бы им щадить? Людей они воспринимают как строительный материал или источник пищи. Ни о каком контакте, переговорах и речи не шло. Хотя какие могут быть переговоры у человека с ветчиной, или у кошки — с мышью?

— Извините, — Лилия заметила, что собеседник помрачнел. — В любом разговоре рано или поздно кто-нибудь что-нибудь скажет о нечисти. Наверное, это тоже не вытравить. Я вас огорчила?

— Задумался, — кивнул Артём и озвучил свои мысли о переговорах человека и ветчины. Лилия весело рассмеялась.

— Понимаю, — кивнула она. — Мы стали такой ветчиной — ядовитой и опасной. Знаете, наверное каждый ребёнок мечтал хотя бы раз изобрести абсолютное оружие против нечисти. Или волшебству научиться. Знаете, как в сказках: хлопнуть в ладоши, и чтобы все они стали чем-нибудь безобидным, а то и полезным. Ну или хотя бы просто исчезли.

Новость об огромном шаре из дерева давно уже стала всеобщей. Выяснилось, что Лилия следит за новостями.

— Верно, — кивнула она. — Можно и в дерево превратить. Во что угодно безвредное. Вам тоже хочется так уметь, да?

— Не думал об этом, — сказал Артём. — Да, скорее всего. После всего того, что успел увидеть. Вечереет — не пора возвращаться?

— Я хотела предложить остаться сегодня здесь, — Лилия взяла его за руку. — Здесь достаточно безопасно. Транспорт тоже есть, — добавила она. — Вон, видите, на крыше стоит? Многие сейчас так остаются.

— Ради острых ощущений?

— И это тоже. Иногда очень нужно. Когда первые танки и их водители выбрались на поверхность, нечисть со всей планеты пошла на них волной. Вся пошла — всё, что могло двигаться. Думали даже, что вновь придётся уйти под землю, что не удастся выстоять. Но сумели — почти двое суток держались, но не отступили. И с этого момента нечисть начала прятаться. Нападала, только если удавалось застать человека врасплох.

Солнце уходило за горизонт — а небо загоралось загоралось новыми красками. Действительно, при его свете можно читать. И выглядит роскошной, завораживающей картиной.

— Останемся? — шепнула Лилия, крепче сжав ладонь Артёма. — Только не молчите. Скажите вслух — будет, как скажете.

— Останемся, — сказал Артём. Рим виден отсюда — стоит оглянуться, всё увидишь. До формальной границы города всего три стадии, по сути — так в городе и остались. Но стоит повернуться к нему спиной, и кажется — их двое на планете.

* * *

Комната Акиры теперь стала островком Плутонии: там вечерами собирались все три сестры, и порой к ним присоединялись и другие участники их «делегации». Миранда, Мари и Марина тоже заходили, пусть даже ненадолго — в комнате стало как-то особенно уютно. Стоило зайти, и становилось легче на душе, спокойнее. Хотя вроде занимались каждый чем хотел, да и разговоров особо не разговаривали.

Акира пропадала целыми днями в научном городке — и всякий раз возвращалась очень довольная. Видно было — очень уж ей нравится, когда её хвалят. А хвалили часто.

Карико, молча — так же, как общалась некогда с Артёмом в его доме там, на Австре — рассказала сёстрам о своих успехах. Практически все, с кем она общалась, остались довольны её консультациями. Как она умудряется консультировать, не проронив ни слова, понимали не все — но Карико отказывалась объяснять, только смущённо улыбалась.

Ну и, конечно, Канси всегда было что рассказать о своих воспитательских буднях. Рассказы неизменно приводили всех в восторг — вроде и не случалось ничего совсем уж необычного, но рассказывать Канси умеет, не отнять.

— Что-то тревожит его, — заметила как бы невзначай Акира, когда все, кроме сестёр, распрощались, пожелав доброй ночи и приятных снов. — Сам не скажет, и не пробуй. Нужно осторожно узнать. Он беспокоится, и беспокоится в первую очередь за нас. За тебя, то есть.

Карико помотала головой. Не согласна.