Тридевятое квест: Молодильное яблоко (СИ)

— Почему вам надо всегда меня позорить перед гостями⁈ — Деян недовольно плюхнулся в свое кресло.

— Потому что ты зануда, — улыбнулся ему нагло Юрас.

— Все я пошел на кухню, — Глеб встал из-за стола. — Нужно еще горячее кофе и скажу прислуге, чтобы быстро состряпала что-нибудь для Деяна, пока он не утопил нас в своем ворчании.

— Братья — это хорошо, но иногда их хочется придушить, — тихо прошептал рядом с Костей Деян, кинув быстрый взгляд на противоположный дальний угол стола. — Честно говоря, я часто мечтал о сестрах. Думаю, для них бы я был любим братом и авторитетом.

— Или они бы втихушку над тобой бы ржали, — вставил Юрас, при этом не отрываясь взглядом от своего телефона. — Ты же знаешь, что у нас всех здесь прекрасный слух.

Деян только закатил глаза, и налил себе чая, он намазывал на хлеб сливочное масло:

— И как тебе наша столовая?

— Интересно… — Костя осмотрел комнату, которая почему-то напоминала ему китайский ресторан. Вместо люстры, по потолку свисали китайские красные фонарики, стены были украшены лепниной и рисунками драконов, преобладали красные и золотые цвета. — Не знал, что вам нравится Китай и его культура, — он бросил взгляд на середину стены, где в кругу был изображен большой трёхголовый змей.

— Конечно, нам нравится. Одна из немногих культур, которая до сих пор почитает драконов, — он заметил, что разглядывал Костя. — А это… решили сами над собой пошутить… о тех временах, когда нас называли «Змей Горыныч».

— Я думал, вы ненавидите как вас изображали… и это прозвище? — у Кости приподнялась левая бровь.

— От карикатуры и стеба народа страдают даже современные политики и известные люди этого века. Что уж говорит про нас, — равнодушно махнул рукой тот. — В сказках так мы просто тупо палим все земли из ярости и гнева. Но в чем там выгода и смысл для нас так поступать? А еще нас изображают откровенно тупыми… как какое-то зверье. Это бесило даже больше. Сейчас, мы можем сами над собой подтрунивать на эту тему. Я думаю, ты это как никто понимаешь.

— Да, но, честно говоря, мне уже все равно, — пожал плечами гость. — Всем не угодишь, и «насильно мил не будешь». Да, и от народной «любви» никуда не скроешься, если хоть один раз засветился на публике или в политике.

— Это в тебе меня всегда и восхищало, — Деян по-дружески похлопал Костю по плечу. — Тебе всегда было плевать что о тебе думают, даже во времена правления «богов».

— Я просто родился таким, — улыбнулся Костя.

В столовую снова пришел Глеб, сжимая в руке гейзерную кофеварку. Он сначала подошел к гостю и налил ему в чашку, потом прошагал к своему месту, которое находилось ровно по середине стола.

— Так ты же пришел к нам, чтобы поговорить о том, что орден и бюро обвиняют нас в последнем происшествии с мертвяками? — громко через весь стол спросил Юрас. — Не помню, чтобы ты в последние столетия жаждал нашего общества.

— Брат, дай гостю поесть! Не нужно сразу набрасываться с такими вопросами.

— Ну, так это же правда, — спокойно вставил Глеб, отпивая свой кофе из чашки.

— Ну, обвинять они пока вас не смогут, — начал Костя. — Сейчас идет только расследование.

— Не знал, что за последние века ты спелся с двумя этим лживыми организациями, — в голосе Юраса сквозило презрение.

— Уж точно не спелся, — фыркнул Костя. — Я тоже один из подозреваемых по этому делу…

— И они предложили тебе разнюхать что-то про нас? — спросил Глеб. — А тебя и твой клуб оставят тогда в покое?

— Как я и сказал, сейчас идет только расследование… Мне они ничего не предлагали, — Костя спокойно встретился с холодным взглядом серебристых глаз Глеба. — Это будет глупо с их стороны, если вдруг зачинщиком окажусь я.

— Значит ли, что ты мог такое провернуть? — теперь заговорил Деян, который до этого молча слушал, позволяя братьям накинуться на гостя с неудобными расспросами. — Или орден и бюро, как всегда, пытаются столкнуть нас лбами.

— Я бы не удивился этому, — фыркнул Глеб. — Это их излюбленная тактика.

— Или на нашего старинного «друга» очень уж сильно влияют любовные привязанности… — в голосе Юраса просквозила насмешка. — Неужели ты так и даешь на себя влиять прелестным девушкам вроде Василисы и Варвары… Признаюсь, что я бы и сам не прочь приударить за ними. Но от такого типа женщин слишком много неприятностей и проблем… и требований.

Не успел Костя ответить, как свою шпильку вставил Глеб:

— Целые цивилизации падали из-за женской хитрости, коварства и капризов! Например, как Троя. Неужели Елена Прекрасная стоила независимости и свободы целого народа?

— Насколько я понимаю, похищение Елены было предлогом напасть на Трою, — беззлобно начал Костя, проигнорировав нападки. — Рано или поздно, они бы все равно придумали предлог. А сказителям, бардам и всей остальной писательской братии было выгодно преподнести эту трагедию с романтической стороны. Ведь как известно, во все времена люди любят хлеба и зрелищ. А простые и грубые политические интересы не так хорошо продают историю, если в ней нет романтической или героической мотивации.