Тридевятое квест: Молодильное яблоко (СИ)

— Ты сам знаешь… — Замир все-таки посмотрел ему в глаза. — Твоя ярость и твой гнев могут пугать.

— А сейчас? — хмыкнул тот. — Сейчас ты больше боишься за Людмилу?

— Да, я боюсь за нее, — признался Замир. — Потому что знаю, на что ты способен… Лучше я приму весь «удар» твоей злости на себя.

— Это значит, что ты мне такой хороший друг… — Костя немного склонил голову на бок. — Ты мне не доверяешь⁈ Не доверяешь, что я могу себя контролировать. И что ты думаешь я ей сделаю? Ну, превращу ее в лягушку на пару лет… и отпущу. Разве она не заслуживает такой участи, за свое предательство⁈

— Сейчас на дворе двадцать первый век, Костя! — воскликнул немного раздраженно Замир. — Не находишь ли, что и наказания должны быть уже гуманные⁈ И уместные!

— А что лягушкой ты ее не будешь больше любить? — съязвил он. — Не такая красивая как раньше? А я думал сила настоящей любви должна победить проклятие! Разве нет? Насколько же твой век любви короток⁈

— Ты сейчас злишься… и я вполне это понимаю. Но, не ты не имеешь право физически причинять вред кому-либо! Да, и ордену с бюро это не понравится!

— И вдруг, мой закадычный «друг» помянул всуе тех — кого он так сильно не любит! Даже меня так не коробило вынужденное сотрудничество время от времени с ними, как тебя. С чего такие неожиданные перемены?

— Потому что я решил защитить Людмилу любой ценой, даже если мне придется сдать тебя лично ордену!

— Значит, ты готов на такой отчаянный шаг? Своего лучшего друга? С которым ты дружишь уже тысячу лет из-за одной смазливой девчонки?

— Это называется любовь! И я теперь ответственен за нее и ее безопасность, чтобы там не было!

— Громкие и пафосные слова! — усмехнулся Костя. — А готов ли ты пойти против меня прямо здесь один на один? Что, если твоя единственная возможность ее защитить это убить меня? — его глаза загорелись неоновой зеленью.

— Ты сам знаешь, что это невозможно, — покачал головой тот. — Я не хочу с тобой сражаться. И тебя не убить ни ядом, ни оружием, ни магией! Это заведомо бесполезно.

— А вот, скажи мне друг, — лицо Кости приобрело злое выражение. — А ты не хотел идти против меня тогда и сейчас, просто потому что знал, что у тебя ничего не получится?.. И это всегда была для тебя только выгодная дружба?

— Прекрати! Давай, уже будем вести себя как взрослые люди! Ты же все равно ее не любишь! К чему вся эта драма? — теперь Замир заметно злился.

— Значит драма⁈ Увести девушку у своего лучшего друга, лгать ему и еще ты смеешь мне указывать как мне себя вести?

— Никто тебе не указывает ничего! Просто я хочу, чтобы ты не натворил делов как когда-то… Ты сам потом часто жалел об этом и корил подолгу…

— Значит, теперь ты печешься обо мне? — фыркнул Костя. — Как мило? И удобно! Манипулируешь мной?

— Я бы никогда…

— Не ври! — резко перебил он Замира. — Я знаю, о твоих мелких махинациях… которые ты проворачивал в клубе за моей спиной. Такие совсем незначительные дела, которые не должны были привлечь мое внимание или внимание ордена. Ну, может бюро будут тебя пасти, но «не пойман за руку — не виноват», не так ли?

— Я не знал, что тебе есть дело до мелочовки, — буркнул тот. — Когда это ты стал настолько законопослушным? Могу вернуть тебе все — что я заработал…

— Я никогда не был законопослушным, — отчеканил холодно Костя. — Я просто всегда оберегаю своей покой и держусь подальше от проблем…

— Интересно почему? — усмехнулся Замир. — Вечно закроешься как отшельник от всех, а потом ноешь, что тебя никто не любит и не понимает! Ты и вовремя «войны богов» не мог сразу определится. Чего ты так печёшься о своем покое? Ты не великий артефактор? Ничего не изобретаешь или создаешь! Может кроме твоей этой сыворотки! Не думаю, что для ее создания нужно не выходить из дома круглые сутки.

— Много ли ты понимаешь в чем-то великом⁈ До того, как мы познакомились ты всегда занимался криминальными делами и грабежами! А во времена «войны богов» принял не ту сторону. Поэтому упоминание об ордене в тебе вызывает только раздражение.

— В отличии от тебя я всегда умел признавать ошибки! И пришел сюда поговорить с тобой нормально, по-человечески. И попросить прощение… — бросил Замир со злостью. — Но, я передумал… Я принимал тебя всегда такого ноющего, нерешительного, вечно сомневающегося и недоверчивого… и не бросался никами обвинениями.

— Ты забываешь, одну истину, мой друг… — сквозь зубы процедил Костя. — Мы не человечки, и разговор такой уже больше не получится! Мне не нужно твое извинение! Думаю, и нашей дружбе тоже пришел конец… Ты больше не будешь директором клуба и тебя туда даже не впустят.