Тридевятые царства России

Ничто не движется: низенькая тундровая растительность не шелестит, не шевелится, окутывает каменистые берега озера зеленовато-бурым покрывалом. И над всем этим, где-то далеко и рядом, за плечом, – чёрно-синяя громада, увенчанная ослепительно-белой сферической тиарой. Это вот и есть вершина Монгун-Тайги.

Справка. Монгун-Тайга несёт на себе мощный покровный ледник, точнее, систему ледников общей площадью около 23 кв. км. Толщина льда вершинной шапки не менее 60 м. Подъём на вершину достаточно сложен и требует опыта таёжных, горных и тундровых походов. Первое восхождение было совершено в августе 1946 года группой альпинистов под руководством В. Никольского.

…
Херувимы светильники
выплеснули в ни зги.
Купель Святой Софии —
купол Монгун-Тайги.
Из космоса тянет холодом.
Двери, двери! Идут.
В чаше Хиндиктиг-Холя
рыбка Иисус.
Ветры звенят варганами.
Каменный хор охрип.
Лбы в венках виноградных
из карликовой ольхи.
Тучи в озеро неводы
закинули. Кончен мир.
Ангельскими невидимо
дориносим чинми.

…

Безмолвие страшным хором
в пространстве растворено.
Над Хиндиктиг-Холем
сине-белое дно.
Всё отражают воды,
Космос в глаза их влит.
Ледяные волосы,
каменный лик.
Испариной из-под свитера
душа отлетает ввысь.
Мир свернули, как свиток,
и положили – здесь.
Белая полусфера
на синих громадах гор.
Здесь – рождение света,
как на горе Фавор.

Про купол Святой Софии Константинопольской говорят, что он на цепях подвешен к небу. То же можно сказать про Монгун-Тайгу. Её белый купол окружён вздыбленными скалами, как минаретами. Он парит в космосе, опираясь и не опираясь на чёрные спины гигантских каменных стен, спускающихся к нам, к озеру. Тут становится понятно, почему и древние, и нынешние жители этих мест поклонялись горам как божествам. Эта вершина – живая и смотрит прямо в душу. Её безглазый взгляд физически ощущается каждой клеткой тела – аж мурашки по спине. Она соединяет миры: преисподний, из которого вырастают её камни, средний, где суетимся мы, небесный, в котором теряется её белая голова. Три мира шаманских странствий.

Внизу, у озера, крохотные люди копошатся: это рыбаки ловят хариуса. Здешний хариус особый: крупный, округлый, жирный. И невероятно вкусный. Никакая рыба на свете с ним не сравнится, ежели его, только что вынутого из озера, выпотрошить, слегка посолить и тут же съесть. Можно и поджарить – получится лучше форели. Спустившись по заросшим карликовой берёзой и ольхой камням к берегу, мы вступили во взаимовыгодный контакт с рыбаками: выменяли ведро хариуса на пять буханок хлеба и две банки тушёнки. Самое время и место для перекуса.

Но медлить нечего: с запада наползает чёрная туча, а после ливня несколько дней будет не выехать. Путь лежит по краешку берега, по скользким камням, между коими – заболоченная тундра. Уазик прыгает по заросшим камням, как тушканчик. Нас водитель предусмотрительно высадил, и мы, ковыляя по влажной почве и цепкому кустарнику, со страхом наблюдаем прыжки машины. Если, чего доброго, грохнется мостом об камень, засядем мы тут на неведомый срок. Но, слава Богу, опасное место преодолели и машина выносит нас вниз, в долину реки Каргы, где пасутся косматые яки сарлыки. Вершина Монгун-Тайги провожает нас, медленно скрываясь в чёрном мраке, из которого спадают вниз чёрные космы ливня. Через пару часов на том хребте, откуда мы созерцали просторы Хиндиктиг-Холя, закрутятся снежные вихри.